Являя собою истинный образец галантности, Нортон-старший проводил Елену до двери, поклонился на прощание, полностью проигнорировав золотого ключника. Впрочем, судя по виду парня, тот явно этому обрадовался.
Наконец Нортон-старший вернулся к дочери, присев за небольшой столик, давно сервированный к завтраку.
— Ты не против, если мы пообщаемся за столом? Вчера я засиделся допоздна с матушкой и стариной Мираклом, обговаривая все наши дела, поэтому пропустил ужин. Так что с удовольствием перехватил бы несколько этих аппетитных блинов.
Угрюмо кивнув, Василиса тоже присела за столик. К ним подскочил все тот же мальчишка-клокер и аккуратно налил чай — сначала Василисе, затем Нортону-старшему, подвинул сахарницу, молочник, баночку с медом.
Пока клокер его обслуживал, отец не проронил ни слова. Молчала и Василиса, продолжая злиться. Как же он мог вновь помириться с Еленой!
От блинов, треугольниками разложенных на блюде, шел потрясающий запах только что испеченного теста. У Василисы нестерпимо защекотало в носу — сразу же захотелось есть. Но она решила подождать, пока отец начнет разговор.
Нортон-старший с видимым удовольствием проглотил несколько блинов, обильно смазывая их медом, не спеша запил чаем с молоком и лишь тогда спросил:
— Ну что, тебе нравится жить в Чернолюте? Как проходит твое обучение с новым учителем?
— Нормально… — пробурчала Василиса, изо всех сил сдерживая обиду. — Господин Миракл много рассказывает о Клубках и судьбах. А вчера показывал, как управлять тиккером. У меня даже получилось вызвать мантиссы, — не без гордости добавила девочка.
— Да-да, я знаю. Отлично, отлично…
Нортон-старший покивал, но выглядел отстраненно, словно его мысли были заняты чем-то другим.
— Но я очень скучаю по друзьям, — осмелев, продолжила девочка. — Маар уехал со своим дедом в экспедицию, Римма и Цзия приезжают только на выходные… Мне практически не с кем общаться, кроме Грозы. Правда, с ней очень весело, но я так бы хотела увидеть всех своих друзей…
Отец прикрыл глаза, явно разгадав, к чему клонит дочь, и усмехнулся одним уголком рта.
— Можешь не переживать, я все прекрасно понял. В таком случае спешу тебя обрадовать, Василиса. Во-первых, королевский механик и его внук сегодня возвращаются в замок. Да и наши ценные… хм-хм… гости, Драгоции, прибудут не сегодня завтра. Ну и в-третьих… Нет, дорогая моя, теперь послушай меня очень внимательно, — произнес Нортон-старший, видя, что после таких хороших новостей дочь почти не слушает его, отвлекшись на какие-то свои приятные мысли. — У тебя скоро день рождения.
Василиса замерла, не веря своим ушам.
— Черная Королева предлагает устроить большое торжество… Я в этом ее целиком и полностью поддерживаю. Причем мне хотелось бы проявить некоторую лояльность к твоим пожеланиям за все те дни рождения, которые я пропустил в силу некоторых обстоятельств… Другими словами, ты можешь пригласить всех, кого пожелаешь.
— Всех-всех? — радостно вспыхнув, уточнила Василиса. — Даже Диану, Ника и Данилу?
Нортон-старший кивнул, но так медленно, будто его заставили это сделать. При этом у него сделалось лицо человека, у которого нет другого выхода, кроме как смириться с любым ответом дочери.
И Василиса не преминула воспользоваться этим.
— Тогда еще надо пригласить госпожу Дэлш и… и Белую Королеву. Я бы очень этого хотела. — Забывшись, Василиса умоляюще сложила руки. — Если, конечно, они захотят прийти.
Лицо Нортона-старшего приобрело совершенно безразличное выражение.
— Как угодно. Я уже сказал свое слово… Составь список личных гостей и передай его Черной Королеве — она разошлет пригласительные.
— Хорошо! — обрадовалась Василиса. — Тогда надо подумать, кого позвать…
— Не забудь о брате с сестрой, да и вообще — обо всех ключниках. — Нортон-старший вновь усмехнулся уголком рта, подметив, как помрачнело лицо дочери.
— Коне-е-чно, — миролюбиво произнесла Василиса, стараясь выглядеть благожелательно. Ей не хотелось ссориться с отцом. Ведь скоро исполнится ее заветнейшее желание — празднование собственного дня рождения, впервые в жизни!
— А еще мне бы хотелось, чтобы ты лично пригласила госпожу Мортинову и господина Мандигора, — добродушным тоном подсказал Нортон-старший.
У Василисы глаза стали совершенно круглыми.
— Елену?! Никогда!
Она чуть не задохнулась от возмущения: да как отец вообще мог такое предложить?!
— Это мой день рождения! Лучше вообще его не праздновать, чем видеть ее рожу в числе гостей! — распалившись, Василиса даже ногой топнула.
Брови отца взметнулись чуть ли не на середину лба, хотя лицо по-прежнему оставалось безучастным.
— О! Смотрю, я пришла на самом интересном месте.
Черная Королева, одетая в неизменное длинное черное платье и плотную вуаль, бесшумно проплыла к Василисе, быстро обняла ее, коснувшись лица батистовым краем вуали, и потрепала по макушке.
— Разбаловала ты мне дочь, величество, — без тени улыбки произнес Нортон-старший, хотя его глаза при этом оставались веселыми.
Повелительница лютов протяжно хмыкнула.
— Хоть кто-то из нас ее балует, — со значением заявила она, присаживаясь за столик. К ней тотчас метнулся клокер, но она знаком отмахнулась от него.
— Я не хочу видеть Елену на своем дне рождения! — ожидая поддержки, запальчиво обратилась к королеве Василиса. — И Марка, кстати, тоже! Особенно после того, что произошло… Как же вы этого не понимаете! — добавила она, видя, что оба взрослых никак не реагируют на ее речи.
Черная вуаль развернулась к Нортону-старшему и, словно получив его молчаливое одобрение, обратилась к Василисе:
— А теперь послушай нас, дорогая. Мы знаем, что ты умная и смелая девочка. Правда, вспыльчивая, но в твои годы это простительное качество. Поэтому мы решили посвятить тебя в один тайный план… Да и для твоей безопасности тебе лучше не пребывать в неведении, а, наоборот, быть готовой ко всему. Главное — пообещай нам, что ты никому не скажешь о том, что сейчас услышишь. Даже твои друзья не должны ни о чем догадываться. Особенно ключники.
— Твой день рождения — не просто праздник, — произнес Нортон-старший, внимательно следя за реакцией дочери. — Это ловушка.
— Ловушка? — Василиса непонимающе взглянула на него. — Для кого это?
— Посмотрим. Во-первых, нам просто необходимо вывести некоторых людей на чистую воду… Кто предатель, тот непременно выдаст себя. Такой большой праздник, где соберется много людей, — серьезное искушение для тех, кто служит Астрагору. Они будут действовать. Великий Дух Осталы сейчас слаб, ведь он перешел в новое тело, однако наверняка захочет отомстить нам, раз мы забрали его племянника.
Василиса недоуменно посмотрела на отца:
