Айзек вцепился зубами в стейк, большой, словно бейсбольная перчатка, мягкий, словно пышка.
— Нравится? — спросила Хизер.
Она невероятно быстро расправилась со своей порцией. Как такая крошка сумела умять столько первоклассной говядины?
— Классный, — ответил он совершенно искренно.
— Мне нравится это место, — сказала она. — И не только из-за еды, с ним еще многое связано. Мой папа был еще шерифом. Ему приходилось допоздна засиживаться в суде, и он звал нас сюда. Мама, Гарри и я встречали его здесь, и мы чудесно обедали. Будний день посреди недели казался мне воскресеньем.
Она промокнула рот уголком белоснежной салфетки. Красивый рот. Изящный изгиб лука. Блеск на губах еще остался. Царапины на гладкой смуглой коже быстро заживали. Она скрыла темные пятна тональным кремом. У нее получилось намного лучше, чем у него с синяком.
— Моя семья в ресторан не ходит. «И зачем я это сказал?»
— Многие семьи не ходят, — заметила Хизер. — Да и мы делаем это не слишком часто. Поэтому такие походы и запоминаются, правда?
— Мне это нравится.
Он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Они ели и пили вино. Красное вино — калифорнийское каберне шестилетней выдержки. Он мало в них разбирался, знал лишь, что красным вином запивают говядину. Притворившись, что думает, выбрал наугад и надеялся, что не ошибся.
Затем с видом знатока закрутил бокал, понюхал, в общем, сделал все, что запомнил по фильмам.
Гомес. Джеймс Гомес.
Агент 00 Липа.
— Неплохое, — сказал он сомелье.
— Очень хорошо, сэр.
Хизер сделала один глоток и сказала:
— О, это фантастика. Ты разбираешься в винах.
Он дважды посетил ее в больнице, но сейчас было их первое свидание. Произошло оно нечаянно, сразу после церемонии, на ступенях муниципалитета.
Она занимала его мысли с тех пор, как он только ее увидел.
На церемонии присутствовал член муниципального совета Гилберт Рейс, двое помощников, журналисты, Айзек и его семья.
Родители сияли, а братья смущенно переступали с ноги на ногу, когда ему вручали благодарность, написанную каллиграфическим почерком на бумаге, напоминающей пергамент. Айзек сказал несколько слов. В лицо ему уткнулись микрофоны, жужжали телевизионные камеры.
Он ненавидел каждое мгновение, мечтал о тишине библиотеки и о своем ноутбуке. Ему хотелось погрузиться в размышления, заняться новым делом. Только без Клары: ее для него слишком много. Впрочем, дружеские отношения он непременно будет поддерживать.
Наконец, его мучения окончились многочисленными рукопожатиями, улыбками и ожиданием момента, когда можно будет ускользнуть.
Затем к нему подошла Хизер. Где же она до сих пор была? Прежде чем он успел задать ей этот вопрос, девушку заметил Гилберт Рейс, заставил позировать перед фотографами, при этом втиснулся между ней и Айзеком.
Позднее Айзек узнал, что она хотела присутствовать на церемонии с самого начала, но застряла в пробке.
— Впрочем, я твою речь слышала, — заверила она. — Церемонию передавали по радио. Папа всегда слушает новости. Да вот и он.
Огромный мужчина вышел вперед. Белые волосы и усы, загорелая кожа. Железное рукопожатие. Потом появилась маленькая, стройная, живая женщина, очень моложавая для своего возраста. Хизер была на нее очень похожа.
Значит, она будет красиво стареть.
Нэнси и Роберт Сальсидо поблагодарили его, а затем заговорили по-испански с Ирмой и старшим Исайей Гомес.
Айзек и Хизер незаметно отделились от толпы и перешли в тенистое место. Незаметно она заставила его говорить о себе.
— Доктор философии и доктор медицины, — сказала она. — Это невероятно! Не говори никому, но я тоже подумываю о медицинском колледже. У меня были хорошие отметки, и мой куратор думает, что мне нужно продолжать учебу. Раньше я считала, что моего образования мне достаточно, но теперь не уверена.
— Тебе следует идти дальше, — сказал он.
— Думаешь?
— Уверен, у тебя получится. Словно он знал, о чем говорит.
— Хорошо, — сказала она, — спасибо за доверие. Не знаю. Может, я… хорошо бы еще раз с тобою встретиться.
— Наше знакомство не должно прекратиться.
Она загадочно на него посмотрела, и сердце Айзека упало. Потом улыбнулась, и на щеках появились ямочки.
— Может, позавтракаем? — предложил он. — Прямо сейчас.
«Держись, дурачок!»
— Сейчас? Хорошо. Я скажу родителям. Они хотели пойти в ресторан всей семьей, но твое предложение мне нравится больше.
Ресторанов он боялся, поэтому был благодарен, когда она предложила закусочную Леонарда. Несмотря на то, что она опустошит его карманы. Рейс намекнул, что ему следует ждать денежного вознаграждения. Может, и в самом деле. Да ладно! Живи рискуя.
Сейчас он смотрел, как Хизер отделяет мясо от кости, жует и глотает. Все, что она делала, казалось ему обворожительным.
— Что? — спросила она.
— Прошу прощения?
— Ты что-то замолчал, Айзек.
— Я просто наслаждаюсь, — признался он. — Тишиной и покоем.
— Конечно, — она положила свою ладонь на его руку. Он сразу же почувствовал, как пылает кожа.
— Жизнь — забавная штука, — сказала она. — Ты строишь планы, и вдруг, откуда ни возьмись, что-то происходит.
— Знаю, — сказал он. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.
— О, нет! — она сжала ему пальцы и улыбнулась. — Я говорю не об этом.
