— Спокойно, пират, спокойно… своих не признаешь.
— Капитан…
— Ага, я. Ты чего тут лежишь? Цел?
Рында переходит на шепот:
— Угроза взрыва. Он сунул руку… в карман… там, наверное, граната…
— Черт… Кто — он?
— Да.
— Кто он? Ты видел его?
— Да, господин капитан. Это генерал Тимур.
Переклинило.
— А ну — встать! Заступить на службу! Живо!
Небо полно «мессеров», пилоты, поднятые на перехват неизвестных летательных аппаратов, лихорадочно пытаются организовать взаимодействие, штаб ПВО перегружен до предела. В отличие от Российской Империи, где существуют объектовые и зональные штабы ПВО, здесь вся информация стекается в Мадрид, и только там принимаются решения. Запоздалые решения. Сами «мессеры» хороши в воздушном бою, но это не специализированные перехватчики, а обычные истребители, радары которых не очень хорошо могут видеть цели на фоне поверхности земли.
Времени нет совсем — лимит времени на операцию исчерпан. Самолеты с «Николая Первого» проводят операцию прикрытия — совершают угрожающие маневры, вторгаются в исключительную, двенадцатимильную зону, заставляя штаб ПВО отвлекаться на обработку целей, а поднятые по тревоге истребители-перехватчики — отвлекаться на них, пытаясь вытеснить из своего воздушного пространства и захватить системой наведения, чтобы дать понять, что их присутствие здесь совершенно неуместно. «Мессершмит» — отличный истребитель ПВО, у него лучшая скороподъемность из всех аналогов, отличная скорость и маневренность, но есть несколько «но». Первое «но» — запас топлива, у палубных истребителей, тем более тяжелых, он намного больше. Второе «но» — самый лучший истребитель ПВО в воздушном бою уступит самому худшему пилоту палубной авиации, потому что пилоты палубной авиации летают в два, в три раза больше, а боевых заданий выполняют больше на порядок. К тому же русский авианосец выпустил свои «козыри» — тяжелые истребители-бомбардировщики типа «С-33», у них есть оператор в двухместной кабине, что дает преимущество перед одноместным истребителем ПВО, у них мощные системы РЭБ и вылизанная аэродинамика, позволяющая легко крутить фигуры высшего пилотажа. Аэродинамика этих самолетов такова, что с их появлением русские пилоты придумали несколько своих фигур высшего пилотажа, которые никто до сих пор не мог повторить. Поэтому русские, даже уступая в численности своим противникам в несколько раз, весьма эффектно, на грани допустимого, вертели карусель над морем, отвечая насмешками и ругательствами на грозные запросы и требования.
Ежу понятно, что поднимать на борт тело вместе с гранатой нельзя, только взрыва на борту вертолета и не хватало для полного счастья! В любом другом случае можно было бы просто улететь. Но это не просто дичь, это генерал Абубакар Тимур, человек, ответственный за смерть не менее сотни его сослуживцев, человек, за которым они гоняются больше десяти лет. Его нельзя здесь оставлять, его надо забрать, его надо предъявить людям, чтобы все — и друзья и враги — сделали из этого свои выводы…
Вопреки общепринятому мнению, спецназовцы не носят боевых ножей, прочие утверждения оставьте на совести борзописцев и режиссеров синематографа. Обязательным элементом снаряжения боевого пловца является водолазный нож, его можно использовать как боевой, но так-то он предназначен для перерезания сетей, в которые можно попасть, и дыхательных шлангов вражеских боевых пловцов. Еще одним обязательным элементом снаряжения является многофункциональный инструмент, сделанный из немагнитного материала. Умельцы могут им многое: вскрыть дверь, обезвредить фугас, даже починить машину. Там тоже есть лезвие, но небольшое.
Капитан-лейтенант Островский по кличке Акула был уже опытным бойцом, несмотря на то что ему не было и тридцати, и, как всякий опытный боец, имел свои соображения по части снаряжения. Он не носил водолазный нож, предпочитая лишнюю пару пачек с патронами, а вместо этого он купил нож — «кредитную карточку». Тонкое, из какого-то космического сплава лезвие, заточенное лазером, в сложенном состоянии прячется в обычную пластиковую карточку, его даже не видно. Но лезвие это острее скальпеля и практически не тупится — то, что нужно в девяноста процентах ситуаций. Спецназ давно не дерется на ножах — даже если кончились патроны, почти всегда можно пополнить запас у врага или взять его оружие.
— Помочь, господин капитан?
— Не суйся… — процедил Вадим, — десять метров назад, залечь!
Вертолет шумел над головой, время текло как зерно из прогрызенного крысами мешка — неотвратимо и быстро…
Вадим лег рядом с трупом, придержал руку. Взял в зубы небольшой, но с очень мощным лучом фонарик, максимально расфокусировал луч — ему нужен был свет на все «место операции», если это так можно было назвать. Острым как бритва ножом он сделал два надреза на кармане, сунул туда руку. Так и есть, граната…
Нащупал спусковой рычаг, прижал его, только тогда начал резать карман окончательно. Вероятность того, что граната без чеки, небольшая, иначе она бы уже взорвалась, но такая вероятность все же была. Может быть, в агонии генерал — если это генерал Тимур, конечно, — прижал спусковой рычаг.
Вырезал карман, посветил. Чека была, но она держалась на соплях. Для того чтобы выдернуть чеку, генералу не хватило даже не секунды, а доли секунды. Потом был бы либо подрыв, либо самоподрыв…
Вадим вставил чеку обратно, сунул гранату в карман — и только тут понял, что все время «операции» он не дышал. А сейчас ему хотелось дышать. До зарезу, до животного воя ему хотелось дышать, пусть даже гарью от горящих покрышек и краски на машине, пусть даже кровью, но дышать…
Вадим поднялся на ноги. Вертолет висел над головой… полжизни назад было почти то же самое: ночь и грохочущий над головой вертолет… но тогда все было по-другому. Тогда он был скаутом скаутского ЕИВ корпуса имени генерала Корнилова, которого похитили в центральноазиатских степях и продали на кабульском базаре как раба. Сейчас он был Флота капитан-лейтенантом, командиром отряда безопасности на ударном авианосце. У него было оружие — и он мог постоять за себя и за других.
Бог даст — и они наведут-таки порядок, и больше никого из пацанов не украдут, чтобы продать как раба на базаре. Никого и никогда…
Сопротивления не было. Люди попрятались по домам, полиция предпочла прикинуться ветошью. Вероятно, их приняли за немцев — у них точно такие же вертолеты, только лицензионные, «мессершмит» называются. Но и плевать, пусть принимают за кого хотят…
— Подъем! Забирайте двухсотого… — Капитан-лейтенант Островский нашел время, чтобы подбодрить изрядно сбледнувшего с лица Рынду: — Отлично стреляешь, малек. Молодец, поздравляю…
Не было и речи о том, чтобы возвращаться на «Александра Второго», в воздухе полно истребителей, даже британцы взлетели. И топлива не хватит. Остается только «Николай Первый», крейсирующий в Центральной Атлантике, первым честь принять героев выпадает ему…
