* * *
Афанасий не хотел даже представлять, что было бы, подсади он в пещеру к пришельцу не Ладу, а кого-то другого. Жертв удалось избежать лишь чудом. А точнее – даром. Если бы не дар Лады – кто-то из них обязательно полез бы в грот. И получил камнем по голове.
За минуту до того, как Проха и Арс растащили завал, отделявший их от входа в Геликтитовый грот, голос Лады произнес в голове Афанасия: «Этот псих вооружен».
Так и вышло, что план «Б» постигла судьба плана «А». Действовать надо было быстро, не теряя ни минуты, но никаких других вариантов Афанасий не предусмотрел. В первый раз за пятнадцать лет, в течение которых вождь бессменно руководил племенем, он растерялся. Убивать пришельца очень не хотелось. Кто знает, когда к ним снова забредет посланец внешнего мира? Но и жертвовать кем-то из своих Афанасий тоже не горел желанием.
Минуты шли, выход не находился. Напряжение росло.
И пришелец не выдержал первым.
Из грота раздался такой грохот, будто там случился обвал, и мгновение спустя оттуда… Не вышел, и даже не выбежал, а выкатился человек в грязно-белом костюме. Несколько раз перевернувшись, пришелец замер у ног Афанасия.
Проха осторожно дотронулся до плеча пришельца. Тот не шевелился. Но ничего страшного с гостем из внешнего мира тоже не случилось, пульс прощупывался. Просто упал. И Афанасий догадывался, кто ему в этом помог.
– Молодец, Лада, браво! – произнес с улыбкой Афанасий.
В первый раз за этот безумный день вождь наконец выдохнул.
В ту же минуту Афанасий услышал странный шум, доносящийся из глубины длинного, извилистого каньона, что вел от зала Анакопия в самое сердце карстовой системы. Сухой шелест кожистых крыльев, шипение, писк… Они становились громче и громче, приближались, нарастали.
«Проклятие… Москвичей нелегкая принесла!» – понял Афанасий.
– Отходим на станцию, быстро! – скомандовал он.
Но вождь опоздал. Перепуганные светлячки облачком снялись с насеста. Наступила кромешная тьма. И мгновение спустя со всех сторон на людей бросилась стая кусающихся, хлопающих крыльями существ.
Зал Анакопия превратился в преисподнюю.
Летучие мыши яростно шипели, били людей кожистыми крыльями, царапали когтями. Не обращая внимания на град ударов, полчища тварей, получивших с легкой руки Алекса название «москвичи», упорно шли в атаку. А из мрака слышалось шуршание новых и новых крыльев. С каждой минутой тварей становилось все больше.
Но Афанасий не потерял присутствия духа. В кромешном аду битвы, в непроглядном мраке, наполовину оглушенный, вождь старался не упускать общей картины происходящего.
Тяжелее всего приходилось Проше. Несмотря на недюжинную силу, проворства ему всегда не хватало. Москвичи легко уклонялись от могучих, но неточных ударов, и скоро облепили помощника вождя с ног до головы. Истошно вереща, летучие мыши кусали, били Проху, лезли в глаза, в уши, зарывались в волосы…
А вот юркий, ловкий, несмотря на возраст, Арс дал тварям достойный отпор. Он хватал летунов и швырял во все стороны, ломал им кости, рубил на куски… Ряды атакующих редели, но битва не прекращалась.
И Афанасий понял: пришло время для резервного оружия, иначе им крышка. Он торопливо сунул в рот костяной свисток и отрывисто дунул в него.
Тонкий противный писк, напоминающий визг испуганного ребенка, огласил поле сражения. От этого оглушительного свиста заложило уши и у Прохи, и у Арса. Вождю и самому каждый раз становилось дурно от этого ультразвука, но он продолжал дуть в свисток до тех пор, пока стая не отступила.
Узнав на своей шкуре, каким грозным и опасным врагом может быть человек, скрылись крылатые хищники во мраке подземелья, вернулись в зал «Москва». И долго доносились издали их крики…
Немало времени прошло, прежде чем Афанасию удалось оправиться от ультразвука, привести в чувства Проху и собрать часть разлетевшихся светлячков… В пещере снова стало светло.
К огромному удивлению вождя, ни пришельца, ни Лады здесь не оказалось.
* * *
Лада, видимо, не разобрала, кто ее схватил. Начала так яростно брыкаться, что я чуть не выронил ее. Объяснить что-то в таком шуме все равно бы не получилось, поэтому я легонько стукнул дикарку по голове. Сопротивление тут же прекратилось.
Куда теперь бежать? Туда, где светлее, ясное дело. Свет убегает от меня. Это стайка светлячков. Последую за ними.
«Бежать! – стучит в голове. – Бежать без оглядки! Куда угодно, только прочь!»
Следуя за жуками-фонариками, вбегаю на станцию. Она немного похожа на ту, где валялись кости. Только тут нет костей. Зато есть ржавый поезд. Секундная заминка, и вот я уже мчусь вверх по туннелю.
В ушах, подгоняя, не давая ни на миг остановиться, звучат смех и радостные возгласы: «Гип-гип! Гип-гип!»
Но это уже бред. Реальность еще страшнее. Что-то гонится за нами; несется следом, не издавая ни единого звука, никак не выдавая свое присутствие. Но от этого «что-то» исходит невероятная сила. Будто взрывная волна, сметая все на своем пути, преследует меня по пятам, нагоняя с каждой секундой.
Обливаясь потом, икая от ужаса, я мчусь вперед до тех пор, пока не падаю от изнеможения. Напрягая последние силы, подползаю к Ладе и закрываю ее собой.
Мгновение спустя тьма меркнет в моих глазах.
* * *
– Ты-ы-ы что-что-что, сви-свихнулся-я-я?! – от тряски Лада едва могла выговорить два слова.
Герман не отвечал. Он мчался так, словно за ним гнался сам черт. Лада отбросила все лишние мысли. Повернулась назад, напряглась…
«Нет, не черт гонится, – поняла она мгновение спустя, холодея до костей и покрываясь липким потом. – Мрак гонится. Вот и встретились снова».
Пришлось идти на крайние меры.
– Спи, Герман, спи, – приказала она космонавту. – Тебе не годится видеть то, что сейчас будет. Это – моя работа.
Лада ловко вскочила на ноги. Собрала в кулак всю волю. Выставила перед собой непробиваемый заслон. Сконцентрировала все силы, которые у нее еще оставались.
– Я не боюсь тебя! – крикнула Лада в темноту.
– Боюсь тебя! Боюсь тебя! – отозвалось эхо. Крик Лады пронесся по туннелю и замер вдали, точно там промчалось какое-то живое существо.
Лада никогда не верила сказкам про Владыку Мрака и Госпожу Тьму. Она знала, что это бредни, и даже столкнувшись с этим воплощением ужаса и боли сама, не изменила мнения. Она знала: никаких духов и демонов нет, не было и быть не может. Зато есть Безумие и Отчаяние, которые рано или поздно охватывают здесь, в катакомбах, всех людей. Есть темная сторона разума, его «чердак», и когда рассудок оказывается бессилен, из этого чердака выползают химеры, перед которыми меркнут любые твари из плоти и крови.
И еще одну вещь знала Лада: бороться с этой напастью можно одним лишь способом. Нужно превозмочь себя. Собрать в кулак все мужество, заставить работать парализованный рассудок и крикнуть прямо в оскаленные морды всем эти монстрам и чудовищам: «Вас нет!» И молиться Богу. Тогда все кошмары рассыплются в прах.
