Ему еще повезло, что самые крупные камни пролетели мимо шлема, но все равно, прошло немало времени, прежде чем космонавт Лыков начал медленно приходить в себя. И потому он далеко не сразу услышал, что в наушнике давно уже гремит полный злобного торжества голос второго космонавта.
– …Так что, сам видишь: на троих жратвы не хватит, друг мой! – надрывался Буданов. – И потом, где справедливость?! Чем я хуже тебя? Чем?! Почему ты – Первый, а я – Второй?!
Первый попытался освободиться, но тщетно: сколько ни старался, скинуть с себя камни он не мог. Второй наблюдал за его стараниями, посмеиваясь, и продолжал свою речь:
– Нет-нет, Первый. Светка-Кэп тут ни при чем, если ты на нее подумал. Я тебя решил замочить вовсе не из-за нее. Ты хорошо придумал поделить бабу на двоих. Правильно все сделал тогда, когда мы оба были молодые, горячие. Глупо, чтобы два умных мужика убили друг друга из-за такой фигни. Да, она меня не любила и не любит. Отлично знаю. Но давала исправно, строго по расписанию. Слова нежного не сказала ни разу, но дело делала. А мне, знаешь, большего и не надо. И вообще, пошла она на хрен, эта Светка. Без женщин прожить можно, без еды – нет. А с этим, Первый, у нас полная жэ. Да кому я это говорю!
Лыков знал. Он прекрасно знал, что системы работают на пределе, что почти все запасы у них кончились. Но у него до сих пор в голове не укладывалось, как мог его друг, человек, с которым он прожил двадцать лет, решиться на такую подлость. Верил – и не верил.
– Втроем нам скоро крышка. А вот вдвоем сколько-нибудь протянем.
– А дальше что? – захрипел Лыков. – Что изменится?! Сдохнешь на месяц позже, какая разница?!
– Разница есть, – спокойно отвечал Буданов. – Жить я хочу, понимаешь? И кто знает, не придумаем ли мы за это время, как спастись…
– Не придумаете! – прошипел Лыков.
Они искали выход из тупика последние два года, а то и больше. За столько времени совместный мозговой штурм так ничего и не дал. Космонавты, замурованные заживо в подземелье, были обречены. Лыков понимал это.
– В общем, нет у меня времени! – крикнул Второй. – Скоро воздух кончится. Конечно, я и Кэп кинемся тебе на помощь, не сомневайся. Но слишком поздно будет. Кстати, в воздухе яд. Это на случай, если шлем снять захочешь. Впрочем, обещаю, – на лице его появилась глумливая улыбка, – поминки тебе устроим отличные. Откроем аварийную банку с мойвой, прольем пару горьких слез над телом безвременно почившего товарища. Я даже обещаю, – добавил он таким медовым голосом, что Лыкова чуть не стошнило, – что целый месяц – целый месяц! – не прикоснусь к ней. А вот потом…
Лыков заревел, собрал все силы, и…
Буданов даже не успел толком понять, что происходит. Лишь увидел, как его поверженный товарищ, только что напоминавший приколотого к картонке клопа, снова встал на ноги.
Немыслимым усилием Лыков сбросил с себя валуны, схватил в обе руки по камню и, ослепленный безумной яростью, ринулся в бой.
Космонавт налетел на ошеломленного врага, сбил его с ног, а потом бил, бил, бил. Бил, почти не целясь, куда попадал, остервенело, неистово, методично. Не давая сопернику ни опомниться, ни прийти в себя.
Но все же Второй сумел дать Первому отпор. Хоть и оглушенный, хоть и избитый до помутнения рассудка, Буданов собрался с силами и сбросил с себя Лыкова. Первый неуклюже рухнул на пол. Второй тут же навалился на него, сжал обеими руками большой камень. Он метил в щиток шлема. Второй знал: малейшая трещина – и его соперник погибнет в страшных мучениях. В обычной жизни все случилось бы молниеносно, но скафандр ужасно стеснял движения, поэтому второй космонавт потерял лишние секунды. Схватка в тяжелом костюме жутко измотала и Первого, но он все же нашел в себе силы оттолкнуть врага и встать на ноги.
В тот же миг в Лыкова будто бес вселился. Его телом словно завладел кто-то посторонний. И этот кто-то отдал его рукам и ногам один простой приказ: «Убей». Лыков вскочил, навалился сверху на пытающегося подняться соперника, схватил его за шею, ударил головой об пол. Раз, второй, третий, четвертый…
А дальше – пустота.
Потом туман снова на миг рассеялся, и Лыков увидел, что Буданов, лежащий рядом, больше не шевелится. А там, где раньше был защитный щиток, космонавт увидел кровавое месиво. И его немедленно вырвало прямо в шлем.
Глава 15
Экипаж
– Отрезало нас от Института. Сработала система изоляции, – рассказывал Сергей Брянцев о результатах вылазки.
– И? Говорите, ради бога, не молчите! – подняла Света красные от слез и недосыпа глаза.
– И они там сгорели все. Ничего от Института не осталось.
Света глухо застонала и закрыла лицо ладонями. Мальчики (по странному стечению обстоятельств обоих звали так же, как второго советского космонавта, – Германами) тоже не выдержали, заплакали. Они долго храбрились, пытались вести себя мужественно, но сейчас, когда стал ясен масштаб случившейся беды, не выдержали.
Члены экипажа сидели в темной мрачной кают-компании. После того как случилось землетрясение (так они сначала думали) и подземная лаборатория оказалась полностью отрезана от всего мира, в жилых отсеках включилось тусклое аварийное освещение.
Один взрослый и трое детей.
Герман Лыков с личным позывным «Первый», старший из детей. Лыкову недавно исполнилось пятнадцать. Герман Буданов (позывной «Второй») и Света Николаева были на год младше. Сергей Иванович Брянцев, мужчина тридцати лет, был единственным взрослым, участвующим в эксперименте. Облачившись в скафандр, предназначенный для прогулок по поверхности других планет, Сергей Иванович совершил недавно первую вылазку за пределы лаборатории. Хороших новостей он не принес…
В кают-компании царил хаос. Когда-то тут поддерживался идеальный порядок, сейчас вещи валялись по всему полу. Какая уж тут уборка, когда рухнул весь мир, весь привычный уклад жизни…
– Что же случилось наверху? – задала Света давно повисший в воздухе вопрос.
Брянцев мрачно пожал плечами. Он вообще был сам на себя не похож. За те несколько часов, что Сергей Иванович отсутствовал, он словно постарел лет на пять. Лицо его, всегда веселое, улыбчивое, осунулось, взгляд потух, под глазами легли темные тени. Дети не узнавали своего наставника, им казалось, что перед ними сидит чужой человек, напяливший личину Сергея Ивановича.
– А хре… Хм, пес его знает. Катастрофа какая-то. Люки все заклинило наглухо. Я долго лазил по пещерам, искал аварийный выход. Точно знал, что он предусмотрен, но нашел не сразу. Когда все же сумел выбраться… – Сергей Иванович сглотнул. – Честно скажу, дети, сразу назад захотелось.
Брянцев снова замолчал. Дети сидели не шевелясь, ожидая продолжения. Но Сергей Иванович молчал. Пауза затянулась.
– Расскажите, – прошептала Света.
– Расскажите! – хором попросили мальчики.
