Плул, выглядевший так, будто его совсем и не коснулось
заклинание, бежал вприпрыжку и был вне досягаемости Кейба. Безобразная фигура
высоко над головой держала Зуб. Его широкополая шляпа была сдвинута на затылок,
открыв угловатую улыбку и блестящие кристаллические глаза, горящие триумфом. То
ли он стащил талисман для своего собственного выживания, то ли для того, чтобы
превратить Драконье царство в новый Нимт, — об этом знал только сам враад.
Наконец Плул остановился, сложил под себя ноги и поплыл в воздухе, перебрасывая
Зуб с одной руки на другую.
Кейб знал, что кричал, но даже сам не услышал своего
предупреждения.
Враад опустил руку с талисманом, и его необычные глаза
сузились в глубокой сосредоточенности. Струйки тумана потянулись к нему, как
дети, ищущие отца. Вокруг Плула образовалась аура. Предмет в его руках
ослепительно засветился.
Клык взорвался.
Не управляемая больше ни Кейбом, ни Королем-Драконом
энергия, наполнявшая талисман, наконец растянула оболочку игрушки Д`Фарани
сверх всех пределов. Возможно, что враад и не понимал опасности заклинания,
когда украл талисман у Кейба. Волшебство Нимта не всегда следует тем же
правилам, что и волшебство Драконьего царства; отрывочные знания Кейба о другом
мире включали, но крайней мере, и этот кусочек. К сожалению, это знание уже не
могло снасти Плула.
Неуправляемая энергия собралась вокруг враада, и за короткое
мгновение Плул превратился в дырявый мешок. Это привело волшебника в такой
ужас, что он почти забыл о разрывающей его на части боли. Плул не кричал;
казалось, он даже не успел заметить своего уничтожения. Сумасбродная фигура
просто обвалилась в гадостную кучу, которая, к счастью, тут же развеялась.
Заклинание, которое начал Хрустальный Дракон, предназначалось для того, чтобы
собрать и использовать всю магию Нимта. Возможно, Плул был буквально настоящим
порождением того волшебства.
С кончиной враада пронизанному болью магу пришел в голову
вопрос; а что успел натворить Плул? Талисман пропал, и теперь не было
возможности завершить заклинание. Возможно, даже не было способа погасить этот
ужасный звук.
Волшебник! — Голос пробился через звук. — Мне нужна твоя
энергия! Мы почти у ц-ц-цели!
Он не стал спорить. Сказать по правде, у Кейба просто не
было сил спорить. В данный момент Хрустальный Дракон мог получить от него все,
что угодно. Кейб хотел только одного: чтобы прекратился этот визг.
И он прекратился. Сам по себе. Туман сгорел прямо на его
глазах, возвратив времена сияющих солнечных дней. Земля перестала вибрировать.
Просто перестала. Все было как раньше, до прихода волков-рейдеров… если не
считать того, что появились новые расщелины и долины по всему полуострову и,
куда ни посмотри, новый ландшафт был усеян трупами.
Кейб Бедлам рухнул на землю, внезапно почувствовав, что
совершенно истощен. Он вспомнил вопль-просьбу дать свою энергию и свою силу.
Король-Дракон выкачал из него энергию для того, чтобы закончить то, что они
начали, но этим он опустошил Кейба почти полностью. Протащить столько волшебной
энергии через волшебника и потом воспользоваться ею — это чуть не погубило его.
Кейб трепетал от сознания, что они закончили такое великое заклинание, но он от
всей души хотел бы, чтобы для его осуществления был избран какой-нибудь другой
путь.
И все же, как бы ни страдал волшебник, Хрустальный Дракон
должен был страдать намного сильнее. Это он управлял заклинанием с самого
начала и до конца. Это его воля, а не Кейба, заставляла действовать заклинание.
Прекрасно зная, в каком состоянии был разум повелителя дрейков перед этим,
волшебник испугался, что сталось теперь с этим сознанием.
Ваше величество?
Тишина. Возможно, Король-Дракон просто прервал их связь, но
все равно каким-то чувством Кейб знал, что его союзник-затворник страдает.
Насколько серьезны были последствия этой борьбы, Кейб не мог сказать, не
побывав в святая святых Хрустального Дракона. Он знал лишь то, что эта комната,
похороненная под тоннами каменистой земли, теперь тоже — только намять.
Все зло Нимта исчезло, остались только его небольшие следы.
Даже не будучи там, Кейб знал, что дыра закрыта и сила, которая ее запечатала,
— волшебство, содержавшееся в тумане. Мощь самого Нимта была использована для
того, чтобы уничтожить его же собственные силы в Драконьем царстве.
Король-Дракон дополнительно использовал возможности Кейба, чтобы совместными
усилиями выполнить эту задачу, нечто такое, что мог сделать только он, знакомый
с силами обоих миров. Все это волшебник понимал без всяких объяснений. Он
просто все это знал, потому что только что был частью этого.
Грифон! Темный Копь! В его сознании появились изображения
двух его друзей. Как он мог забыть о них? Частично благодаря и ему, они, может
быть, уже мертвы, Хрустальный Дракон не упоминал, защитил ли он в
действительности этих двоих от убийственного звука, как он защитил Кейба. Кейб
не настолько доверял Королю-Дракону, чтобы принять на веру его заявления об их
благополучии. Он повернулся, собираясь идти назад, туда, где он оставил
призрачного жеребца.
Перед ним стоял лорд Д`Фарани. Еще один, о ком забыл Кейб.
Он про себя выругался и приготовился к битве, хотя сомневался, что у него
хватит воли поднять на дюйм даже перышко с земли, не то что бороться насмерть с
Хранителем.
Однако Д`Фарани просто неподвижно стоял, его пустые глаза
глядели туда, где находился Кейб, но не на него. Волшебник сделал осторожный
шаг в сторону рейдера и заметил, что его губы шевелятся. Лорд Д`Фарани что-то
бормотал, но только когда Кейб подошел гораздо ближе, он кое-что понял из того,
что говорил командующий арамитами.
— Пропал… Зуб Разрушителя… пустой… такой… пустой… не может…
не может…
Хранитель пережил уже однажды потерю силы, но только после
того, как испытал временное безумие. Кейб смотрел на оболочку, принадлежавшую
когда-то человеку, которого боялись, и был совершенно уверен, что нынешнее его
безумие уже необратимо. Волшебник осмотрелся. Другие рейдеры сгинули; воронка,
размерами больше, чем Мэнор с его окрестностями, говорила об участи командиров
и их лошадей, купленных или украденных где-то шпионами для никогда уже не
реализуемого похода на Зуу или куда там еще планировали арамиты. Кейб испытывал
большую жалость к лошадям, чем к рейдерам.
Он повернулся к Хранителю и протянул ему руку. Как бы сильно
ни презирал он этого человека, Кейб не мог оставить его здесь в таком
состоянии.
— Пойдем со…
Оттолкнув его руку, Д`Фарани с бледным изуродованным лицом,
на котором отражались страдание и потери, закричал:
— Пустой! Его никогда уже не наполнить! Я никогда не буду
совершенным! Я никогда не смогу… не смогу…
