Сумрак поднес руку к ее глазам и произнес успокаивающим
тоном, в котором исподволь пробивались нотки тревоги и страха:
— Послушайте меня. Сейчас я начну. Я не нуждаюсь в вашей
помощи, но все же прошу вас о ней. Сделайте то, что мне нужно, и я позабочусь о
вас. Для нас обоих будет лучше, если вы поможете мне по доброй воле.
Эрини ответила взглядом, полным ненависти. Сумрак
отшатнулся, на лице его мелькнуло выражение жалости и раскаяния, внезапно
сменившееся высокомерием:
— Ну что же. Я хотел сделать так, как лучше для вас. Хотите
мучиться — мучайтесь. Итак, вот что мне от вас нужно.
Волшебник дотронулся до лба Эрини, заполнив ее мозг
приказами и наставлениями. Она не смогла даже продолжать взывать о помощи.
Принцессу утешала лишь призрачная надежда, что инструкции волшебника натолкнут
ее на какую-нибудь мысль.
Ей предстояло стать сосудом, в котором смешаются два
совершенно разных вида магии. В отличие от сказок, которые принцесса слышала в
детстве, должны смешаться не силы добра и зла, но силы этого мира и мира
враадов. Образы, проплывавшие в ее мозгу, ужасали и завораживали Эрини.
— Мы начинаем. — Плотней закутавшись в плащ, Сумрак подошел
ближе и устремил взгляд на треножник.
Эрини видела не многое, но ощущала все. Она чувствовала, как
сила, которую она вызвала, заполнила все пространство вокруг нее. Она вызвала?
Нет, не она — Сумрак. Из указаний, которые волшебник вживил в ее сознание,
Эрини понимала, что Сумрак использует треножник, чтобы направить энергию в нее.
Он не решался сам вместить энергию — это грозило крушением всего замысла. Он
должен быть свободен, чтобы следить за развитием процесса.
Эрини чувствовала, что могла бы защититься, найти способ
закрыть свое сознание от его чар, — но нетренированный мозг начинающей
волшебницы не мог справиться с нахлынувшим потоком энергии. Теперь Эрини
понимала, почему Сумрак искал неопытного заклинателя с большим потенциалом.
Эрини была словно ребенок, не знающий своих возможностей; для Сумрака она была
как чистый лист, на котором он волен писать все, что вздумается.
— Вы чувствуете, как сила вливается в вашу сущность. —
Волшебник не спрашивал, а утверждал. — Не мешайте ей. Пусть сила накапливается
в вас.
Она вела себя как он велел, не в состоянии поступить иначе.
Как ужасно чувствовать себя одновременно всевластной и бессильной! Казалось,
вся сила мира вливается в нее. Эрини впервые смогла увидеть энергетические
линии и поля, как это бывает у некоторых заклинателей. Привычный спектр она
ощущала так же, как и прежде. Вот линии и спектр слились воедино. В ней было,
наверное, больше силы, чем у великих волшебников из древних легенд. Этой силы
хватило бы, чтобы сравняться с богами…
И это была лишь часть того, что хотел получить Сумрак.
Сумрак, — не она. Она всего лишь вместилище, напомнила себе принцесса, все ее
содержимое принадлежит ее похитителю, а не ей.
— В вас продолжает втекать сила. Следите за потоком, чтобы
он не переполнил вас, и будьте готовы принять новую силу.
«Как ее много!» Эрини испугалась. Как она вместит так много
энергии, так много чистой силы? Она вновь попыталась овладеть своим умом.
«Темный Конь! Если бы мне удалось докричаться до него!»
Эрини?
Слабый голос оборвался после первого же слова, но это был
голос Бессмертного, и Эрини преисполнилась надеждой. Она еще раз попыталась
вызвать Темного Коня, но тут нечто холодное и омерзительное хлынуло в нее,
обволакивая ее сущность, словно получая от этого удовольствие. Застигнутая
врасплох, принцесса пыталась закричать от ужаса, но заклинания Сумрака не
позволили ей даже этого. Мир вокруг нее сжался, словно она смотрела на него
откуда-то сверху. Волшебник с любопытством и надеждой заглянул ей в глаза. Ей
хотелось втоптать его в землю, сдирать с него кожу кусок за куском, пока он не
подохнет в мучениях, но еще больше ей хотелось извергнуть из себя эту мерзость,
желавшую слиться с ней.
— Примите ее, принцесса. Вы не можете ее отвергнуть.
Она не могла. Эрини хотелось разорвать собственное тело и
изгнать разъедающую пакость из своего мозга. Но чары Сумрака не давали ей
возможности даже малейшего сопротивления. Так вот какова сущность той силы,
которую волшебник и его сородичи взяли с собой из безымянной преисподней,
которую некогда покинули! (Или были изгнаны?) Эта сила была чужда Драконьему
царству, она подчинялось иной, извращенной логике, которая не может, не должна
существовать на этой земле!
Но это препятствие можно обойти.
Это была не ее мысль, а одна из вложенных в нее инструкций,
всплывшая в мозгу, когда пришло время. Мысль ощущалась почти живым существом,
словно она сама была частицей сущности магии враадов.
Есть точки пересечения, есть места, где можно соединить две
реальности. Посмотри внимательней, найди их.
Соединить. Их нужно соединить. Теперь Эрини это увидела. Для
нее это был единственный путь избежать проклятия, что некогда постигло Сумрака,
а то и гораздо худшей участи. Сила внутри нее грозила рассеять ее тело и мозг
за пределы пространства и вечности. Единственная возможность спастись —
следовать инструкциям своего похитителя.
Ты сделаешь все, что нужно, напомнила частица Сумрака в ее
мозгу. Неужели этот голос кажется таким живым лишь благодаря ее воображению?
Может, она сходит с ума?
У тебя есть задание. Исполняй его. Вот единственная истина,
которая руководила ею. С растущим отвращением она впустила в себя чужеродное
колдовство.
Оно вползало в нее, как червь, стараясь въесться поглубже.
Эрини хотелось вышвырнуть его, но она понимала, что обречет себя на страшную
участь. Что же это за мир, из которого явились враады, как они могли быть
прародителями людей? Ответы, туманные и призрачные, проглядывали в образах,
мелькавших в ее голове, отвлекая ее от омерзительного занятия. Эрини радовалась
непонятности этих образов — были вещи, которые она знать не желала. Они
смердели так же гнусно, как и колдовство враадов.
Найди нужные места. Соедини их с подобными во врааде. Да.
Здесь. И здесь.
Эта часть задачи оказалась до смешного простой, хотя именно
с этого места Сумрак когда-то двинулся по нисходящей спирали к своему
проклятию. Эрини не понимала, почему. Места, избранные ею, легко соединялись
друг с другом. Конечно, она была лишь сосудом, вместилищем силы, а не конечным
обладателем результатов колдовства. Перед ней стояла лишь одна задача, а не
несколько, как некогда перед Сумраком.
