– Ох уж эта молодежь… – неодобрительно заметила директриса. – Для вас все, что случилось двадцать лет назад, – эпоха неолита. Расторгуев бодр, активен, у него светлая голова, одна беда – он ослеп.
Николай поехал к актеру и вскоре крепко с ним подружился. Учтите, мать-фанатка постоянно рассказывала сыну о своем кумире. Говорила она исключительно восторженно, а Зорькин никогда не видел своего отца и все детство тосковал по нему. Лет с семи он мечтал: «Вот бы Андрей Борисович женился на моей мамочке!» Стоит ли удивляться, что вскоре молодой человек перебрался жить к своему подопечному, полюбил его всем сердцем.
В середине нулевых благотворительный фонд прекратил существование, но сей факт никак не сказался на отношениях мужчин. Николай получил диплом, нашел хорошее место работы и соврал Расторгуеву, что он его сын от Рады…
– Зачем он так поступил? – не поняла Тонечка.
Я втянула ноги на кресло.
– Актер рассказал медбрату о своей жизни, упомянул сына Николая и признался: «Больше всего на свете мне хочется найти мальчика, узнать, что его жизнь сложилась достойно, и попытаться установить с ним дружеские отношения. Я был плохим отцом. Но, может, еще есть время исправить положение? Не мог бы ты отыскать Николашу?»
Зорькину, профессиональному компьютерщику, достаточно легко удалось выполнить просьбу, да только добытые сведения совсем его не обрадовали: сын Андрея Расторгуева и Рады давно умер. Еще будучи старшеклассником, подросток увлекся наркотиками и в пятнадцать лет погиб от передозировки. Ну и как рассказать Андрею Борисовичу правду?
При разводе артист попросил бывшую половину не подавать официального заявления о выплате алиментов, но он честно платил ей деньги до восемнадцатилетия сына. Алчная Рада, давно расписавшаяся с другим мужчиной, спокойно получала почтовые переводы, однако категорически запрещала отцу встречаться с сыном. Андрей Борисович считал, что Рада просто хочет сделать ему больно, и, чтобы не радовать противную бабу своими просьбами о свидании с Колей, решил: мальчик вырастет и сам захочет общения с отцом, а пока надо поддерживать отпрыска материально.
И вот теперь Зорькин выяснил, что Рада «забыла» сообщить бывшему мужу о кончине сына. В годы, о которых идет речь, Расторгуев был одним из самых высокооплачиваемых деятелей кинематографа, бывшей жене приходили переводы на крупные суммы. Зорькин понял, что не сможет сообщить немощному инвалиду о коварстве супруги. И уж тем более невозможно нанести Андрею Борисовичу душевную рану сообщением о трагической кончине Николаши. Артиста замучают угрызения совести, он будет считать себя виноватым в гибели сына, сокрушаться: «Принимай я после развода участие в жизни Коли, беды бы не случилось». У Расторгуева слабое сердце, расшатанная, как у всех пожилых деятелей культуры, нервная система, его может разбить инсульт, инфаркт…
И Николай Зорькин нашел выход из положения. Он «признался» артисту:
– Я и есть твой родной сын. Извини, сразу побоялся открыть правду, не знал, как ты ее воспримешь, хотел заслужить твою любовь, ухаживая за тобой…
Пораженная Тонечка вновь не удержалась от вопроса:
– Неужели старик ему поверил?
Я не рассердилась, а просто ответила:
– Он расплакался, обнял Николая и с того дня выглядел счастливым. Всегда называл Зорькина «мой мальчик», гордился им, рассказывал всем, с кем общался, об успехах Николаши. Но перед смертью Расторгуев вызвал к себе нотариуса, которому продиктовал завещание, и, как потом выяснилось, еще составил письмо для Коли. В нем старый актер сообщил, что знает: Зорькин по крови ему чужой, но добавил, что иметь лучшего сына, чем Николай, он и пожелать не мог, что очень любит парня. Андрей Борисович оставил верному фанату все свое имущество, хотя тот ему не родня.
– Откуда тебе известно столько подробностей из жизни Расторгуева? – поитересовалась Тонечка.
– После того как история в отеле «Нирвана» закончилась, Николай попросил меня о встрече. Зорькин рассказал, что Андрей Борисович быстро сдает, похоже, престарелому артисту жить недолго осталось. И он очень хочет разыскать Веронику, дочь Галины. На вопрос, зачем ему понадобилась девочка, которая давно выросла и не является его кровной родственницей, последовал ответ Расторгуева: «Господь скоро призовет меня к себе. Осознавая близкий уход, я вспоминаю свою жизнь и понимаю, как трагически мы тогда все ошиблись. Ника ни в чем не виновата, а я сломал ей жизнь. Хочу извиниться перед девочкой и попросить у нее прощения. Не будет мне покоя на том свете, если она меня не простит». Николай не смог сам справиться с задачей и обратился ко мне с просьбой помочь ему. Я, помнится, спросила его: «Что плохого сделал Андрей Борисович девочке?» И Зорькин сказал: «Понятия не имею. Он лишь обмолвился о своей вине и заплакал. Расторгуев прекрасный человек, он не мог сделать ничего дурного малышке. Может, разок не справил ее день рождения или отшлепал за баловство? Старикам свойственно ворошить прошлое, переосмысливать его, у них обостряется чувствительность, они становятся чересчур эмоциональны».
– Ты нашла женщину? – снова перебила меня Тоня.
– Наш разговор с Николаем состоялся в субботу. Я хотела позвонить в понедельник Костомарову, попросить его проверить по базам личность Борисовой. Но в воскресенье Николай сообщил, что Расторгуев скончался, необходимость бежать по следу дочери Галины отпала, – грустно пояснила я. – А сейчас, увидев куклу вуду, всю истыканную булавками, с фотографией артиста на месте лица, я вдруг подумала: что, если Филиппова и есть та самая Вероника? Может, она отбросила вторую половину своего имени и поменяла фамилию, выйдя замуж.
– Тсс… – вдруг шикнула Тонечка. – Слышишь? Кто-то вошел в дом, на первом этаже явственно слышны шаги. Ой, лестница скрипит, сюда идут! Лезем быстро в шкаф!
Мы с Антониной вскочили и в мгновение ока забились в здоровенный дубовый гардероб, принадлежавший, наверное, Ангелине Федоровне, названной бабушке начальницы пиар-отдела.
Я прильнула глазом к небольшой щели между дверцами шифоньера-патриарха. Некоторое время никого не было видно, зато я прекрасно слышала звуки. Некто ходил по спальне, чем-то шуршал, вздыхал, потом, похоже, уронил книгу, которая лежала на прикроватной тумбочке. Я, затаив дыхание, ждала, когда таинственная личность появится в поле моего зрения. И вот момент настал! Человек очутился прямо напротив узкой щелки, повернулся лицом в мою сторону…
С криком «Что ты тут делаешь?» я выскочила наружу.
Глава 10
Мужчина уронил ящик, вынутый им из туалетного столика, и взвизгнул:
– Какого черта ты сюда приперлась?
– Я первая задала вопрос, – фыркнула я.
– Кто там? – поинтересовалась Тонечка, вылезая следом из гардероба. – Вау! Это ты?
Гость отступил к окну.
– Сколько вас там еще сидит? Тридцать три богатыря?
– И их дядька Черномор в придачу, – сердито добавила я. – Так что вы, Валерий Индюкович, тут поделываете?
