– А чего же ты тогда десять лет ждал? Взял бы сразу все тогда – и дело с концом…
– Тогда ты меня сумел вокруг пальца обвести, – неохотно сообщил Рашпиль. – Тогда ты всех провел, даже родственники не знали, куда ты делся. Из родных у тебя – жена бывшая да сестра с ребенком. Ну, жена, понятно, не при делах, она и так-то слышать о тебе не могла, сестра тоже не в курсе оказалась, куда ты слинял. А через десять лет Савицкий явился да сестричку твою здорово ребенком пугнул. Вот это как раз не по понятиям, но что с него взять, он десять лет безвинно на зоне парился, озверел совсем. Так она со страху и вспомнила, что вроде бы в Иркутск ты собирался, адрес даже нашла, где ты сначала жил. А там уж дело техники.
Рашпиль шумно выдохнул, осел на сиденье, как будто из него выпустили воздух, и проговорил совсем другим, неожиданно спокойным голосом:
– В общем, Ленечка, сейчас ты поедешь со мной, подпишешь все бумаги, а потом – бог тебе в помощь, а я посмотрю, кому больше повезет, тебе или Леше Савицкому: если успеешь удрать – твое счастье, только я, грешным делом, на Лешу ставлю. Он за десять лет на зоне озверел и теперь спит и видит, как бы с тобой поквитаться. После я уж его пристрою в теплое местечко. У него ведь здоровья не осталось, одной ненавистью к тебе держится.
– Ты что, Рашпиль! – Леонид побледнел еще сильнее. – Сдашь меня Савицкому? Это не по понятиям!
– Опять ты о понятиях вспомнил? – скривился авторитет. – Ты меня уже достал! Да кто ты такой, чтобы о понятиях рассуждать? Смотри, разозлишь меня – я тебя сам в бетон закатаю!
Он перевел дыхание и повернулся к водителю:
– К Вадику, на Сокол!
Затем, коротко взглянув на Тину, осведомился:
– Тебя, дочка, где высадить?
Неожиданно Тина поняла, что просто не сможет сейчас остаться одна. Ей нужно, чтобы рядом был кто-то внимательный, заботливый, близкий, кто-то, кто сможет сочувственно выслушать рассказ о ее ужасных похождениях.
Только один человек подходил на эту роль, и она, не задумываясь, назвала улицу, где жил дядя Бо.
Рашпиль с интересом взглянул на нее, но ничего не сказал. Повернувшись к водителю, он распорядился:
– Слышал адрес? До Сокола заедешь туда!
Больше в машине никто не произнес ни слова, Тина откинулась на мягкое сиденье, прикрыла глаза и вспоминала, как она лежала в холодном подвале и ждала страшной смерти от рук сумасшедшего садиста. Как рыжая бестия остервенело била ее ботинком в живот, как мучилась она, перерезая веревки, ежесекундно ожидая, что откроется люк и войдут ее убийцы.
Воспоминания нужны были ей для того, чтобы при прощании посмотреть Леониду в глаза спокойно и равнодушно. До последней минуты она сомневалась в своих силах – все же трудновато глядеть в глаза человеку, зная, что через очень короткое время он умрет.
Все получилось.
Дядя Бо открыл ей, едва Тина позвонила. Как будто он ждал ее под дверью.
– Что с тобой, принцесса? – озабоченно проговорил он, повернув ее к свету. – На тебе буквально лица нет! И одежда в грязи… на тебя напали? Ограбили?
Вместо ответа Тина расплакалась.
До сих пор она держалась предельным напряжением сил – ей не хотелось показывать свою слабость равнодушным, враждебно настроенным людям, но здесь, наедине с близким, преданным, заботливым человеком больше не нужно было демонстрировать железную волю…
– Господи, что с тобой? – Дядя Бо обнял ее, ласково гладил по волосам, и она сквозь безутешные рыдания поведала ему о сегодняшних событиях, о похищении и кровавых разборках на заброшенном заводе, а также о сцене на Тверской и разговоре в машине авторитета. Вряд ли дядя Бо уяснил себе полную картину, потому что Тина больше тряслась и всхлипывала, чем говорила.
– Он сдал меня! – прорыдала она в плечо старика. – Он не собирался меня спасать! Он пожертвовал мной, как ненужной фигурой, как пешкой в своей игре!
– Вот как… – Тина даже вздрогнула, оттого, что голос у дяди Бо был совершенно чужим.
Она отстранилась. Дядя стоял, крепко сжав руки, губы его дрожали, а в глазах… В глазах его Тина увидела совершенно непонятное выражение. Страх, мука и еще что-то, чему не смогла дать названия.
Она тут же опомнилась – дядя все же человек пожилой, он очень привязан к ней, а она не нашла ничего лучше, чем вывалить на него все сразу, да еще в подробностях!
– Дядя Бо! – Тина спрятала лицо у него на груди. – Прости, что доставляю тебе столько неприятных минут!
– Что ты, принцесса… – Тина почувствовала, как сильно бьется у него сердце, – это я виноват, что не уберег тебя. Только подумать – ты могла бы… Боже! – Он закрыл лицо руками.
– Но я ведь жива… – Тина погладила его по тщательно выбритой щеке, – но как он мог? До чего могут дойти люди из-за денег!
– Я всегда говорил тебе, что этот человек тебя недостоин! Он – настоящий мерзавец! – вскричал дядя Бо. – Но я и представить себе не мог, что он дойдет до такого… Да что я говорю – ты так расстроена, а я, как последний дурак, напоминаю о своих словах… не плачь, принцесса, приляг, отдохни немного, а я пока сварю тебе кофе… такой, как ты любишь…
Внезапно Тина увидела себя в большом зеркале. Грязная, волосы всклокочены, по лицу размазана косметика, глаза красные… И пахнет от нее крысиным подвалом и… и смертью.
Тину затрясло от отвращения.
– Ну, этому горю легко помочь, – ласково улыбнулся дядя Бо, как будто прочитал ее мысли. – Сейчас полежишь в ванне, и все беды покажутся мелкими. К тому же ты смелая, все преодолела, все уже позади.
Но она видела в зеркале, как он закусил губу и сжал кулаки, так что побелели пальцы. Дядя Бо испугался за нее задним числом, а она не нашла ничего лучше, чем вывалить на него все свои страшные приключения. Все же ему много лет…
А он уже развил бешеную деятельность, суетился, бегал по квартире, доставая ей полотенце, вода шумела в ванной, и даже кота дядя шуганул довольно невежливо.
После горячей ванны Тина почувствовала такую слабость, что едва хватило сил выползти в коридор. Путаясь в полах длинного мужского халата, она сунулась было на кухню, но дядя Бо замахал руками:
– Принцесса, не мешай! Кофе отменяется, тебе нужно поесть, так что пока отдохни…
Тина кивнула, вздохнула тяжко, прошла в гостиную и прилегла на свой любимый диванчик. С кухни доносилось звяканье посуды и голос дяди Бо, который что-то вполголоса напевал.
Вдруг рядом с ней послышалось негромкое «мрм», и на диван вспрыгнул Ришелье.
Кот потерся щекой о ее плечо, пристроился под бок и завел уютную песенку.
Тина сама не заметила, как задремала.
Ей снилось, что она снова идет по бесконечному полутемному коридору с унылыми бледно-зелеными стенами. Позади нее раздаются шаги, и эти шаги неумолимо приближаются, кто-то невидимый постепенно нагоняет ее…
