— Звали Пэг, миледи, — проговорил хромающий мимо стражник. —
Я видел, как он упал, но вначале завалил их татуированного!
— Татуированный? — удивился Бастиан.
— Да, главарь восстания, настоящий гигант. Был ещё один
гигант, друг первого, его убила лично я…
Мариция посмотрела на хромого:
— Вроде Пэг упоминал ещё третьего главаря, молодого?
— Не знаю, миледи, я видел только татуированного…
— Покажи, где его убили, — велела она.
— Слушаюсь!
Стражник повёл Марицию туда, где, судя по обилию трупов,
кипела самая жаркая схватка — тела заключённых и легионеров лежали вповалку
друг на друге. Кровавые куски мяса и отрубленные конечности усеивали покрытые
пеплом камни. Они нашли Пэга и его противника лежащими почти рядом друг с
другом; надсмотрщик злобно скалился на кого-то.
Бастиан наклонился и потёр руку мёртвого бунтовщика, очистив
кусок татуировки от грязи.
— Парень с самых отдалённых островов, — заметил он. — Не
иначе, с Зара, там живут прекрасные моряки, а также пираты. Какая нелёгкая
занесла его на сушу?
— Я бы тоже предпочла видеть его подальше от берегов
империи. Без него заключённые дрались бы гораздо менее яростно.
— Все минотавры — яростные бойцы, — сухо заметил Бастиан. Он
молча стоял, разглядывая следы сражения.
— Ты чем-то расстроен?
— Это восстание сделало мою задачу немного сложнее, Мариция.
Вайрокс так напряжённо работал последнее время, поскольку повиновался особым
приказам.
— Что ты имеешь в виду?
Он пристально посмотрел на сестру:
— Причиной моего «волшебного» появления стало желание отца
выполнить условия нового договора с людоедами.
Мариция удивлённо захлопала ресницами:
— Они что, недовольны договором? Хотят больше оружия?
— Ты не понимаешь, — нахмурился Бастиан. — Людоедов часто
предавали союзники, теперь они хотят доказательств нашей верности. Голгрин
сказал, что мы должны заплатить большую цену за их доверие.
Лицо дочери Хотака потемнело:
— Я не люблю людоедов ещё больше, чем ты, но…
— Отец решил заплатить цену сполна. — Брат пристально
осмотрел стоящих на коленях заключённых. — Вайрокс придётся закрыть на какое-то
время, но это нам не поможет.
— Тогда, мы сделаем всё необходимое, — понимающе кивнула
сестра.
Бастиан отвернулся и пошёл вместе с Марицией, переступая
через мёртвых. Огни пожара начали тускнеть, для пламени не находилось топлива в
этой пустынной местности. Покосившиеся вышки и остовы сгоревших бараков
бросались в глаза, куда ни посмотри. Первые волны зловония поднимались от гор
мёртвых тел, привлекая стаи воронов из всех окрестных лагерей.
Бастиан переступил через тело, лежащее лицом вниз, и
внезапно остановился, разглядывая его, затем присел, тронув за плечо.
— Этот жив, — сообщил он ближайшему солдату. — Пошлите осмотреть
эту падаль, возможно, найдутся ещё живые.
— Да, милорд!
— Теперь мы будем нуждаться в самом последнем рабе…
— Да, нам потребуется много времени, чтобы наладить все, как
раньше, — пробормотала Мариция. — Но в итоге порядок восторжествует, Бастиан!
Брат посмотрел на неё, потом вновь обвёл взглядом руины
лагеря, трупы, останки заключённых и клубы дыма.
— И ты в это веришь, сестричка? Правда, веришь? — устало
пробормотал он,
Глава 27
Перемены
Командующий Рахм появился на «Драконьем Гребне» лишь за час
до назначенного срока. Первый помощник Ботанос молча глядел во тьму берега,
ожидая своего капитана, и отказывался поднимать паруса раньше срока.
— Командуй отход, капитан. — Рахм мрачно хлопнул его по
плечу, и обычно весёлый моряк сгорбился и поплёлся выполнять свои новые
обязанности.
Командующий отправился к себе в каюту, распорядившись
принести любой еды, а главное — эля или вина. Он упал на кровать, но, к его
удивлению, через пять минут в дверь постучали. Это оказался новоиспечённый
капитан, лично притащивший пищу на подносе.
— Хлеб, солонина и любимое вино капитана, — объявил Ботанос.
— Я же сказал, капитан теперь ты! — прорычал Рахм,
потянувшись к бутылке.
— Он умер… как воин?
— Он был старым, но умер как добрый воин, этого не отнять…
Ботанос тяжело присел рядом, чего обычно себе не позволял.
— Мне жаль, что твой план провалился, командующий… Если бы
ты смог добраться до императора…
Рахм сделал длинный глоток, затем посмотрел в пустоту:
— Я убил одного из его сыновей, по крайней мере, начало
положено…
— Тогда неплохо! Это, несомненно, ослабит трон.
— Кхе! Я убил мальчишку в теле богатыря… Моя рука сразила
Колота Де-Дрока, но я обменял бы его на Арднора! — Он встряхнул пустую бутылку.
— И я подвёл всех. Если бы мы имели другого командующего, возможно, все
остались бы живы…
Ботанос откинулся к стенке:
— Остальные справились хорошо, и на востоке, и на севере. Я
не буду предвосхищать их доклады, но, когда мы встретимся с капитаном Тинзой,
думаю, ты будешь доволен.
— Маленькие победы…
— Но это начало! — Ботанос поставил на стол новую бутылку. —
Лучше всего, командующий, тебе основательно поесть, а затем выспаться. На
многие вещи хорошо смотреть только при утреннем свете.
Рахм играл с кольцом, находя что-то крайне привлекательное в
искристых переливах чёрных граней:
— Разве Азак оживёт поутру? Ботанос сжал губы и, не говоря
ни слова, вышел из каюты, оставив командующего наедине с его мыслями.
Крики пробудили Рахма от кошмара, в котором знакомые
минотавры вдруг превращались в Хотаков. Прислушавшись, он понял, что крики
предвещают грядущие неприятности. Выскочив на палубу, командующий обнаружил на
палубе Ботаноса, смотрящего на север.
— У нас появились друзья, командующий. Имперские друзья…
В предрассветном сумраке виделось два силуэта, несущихся по
волнам.
