От потолка отвалился кусок и грянулся оземь рядом с
Шариссой. Та успела откатиться в сторону — в сторону Меленеи.
— Кабаль! — взвизгнула колдунья.
Волк возвышался над Шариссой, его жаркое вонючее дыхание
обдавало ее лицо. Она поморщилась и попыталась отвернуться.
— Поиграй-ка с Кабалем! — рявкнул волк.
— Не так, Кабаль! — прервала его Меленея. — Ласково и
аккуратно!
Волк вытянул шею и прихватил руку Шариссы зубами — не
слишком больно, но так, чтоб мысли не возникло вырваться.
— Гос-с-спожа! — Сирвэк вился рядом, но нападать не
отваживался. Кабаль уже откусил ему лапу, долго ли сжать зубы на руке Шариссы?
Шарисса увидела, как падают и разбегаются, спеша в двери и
окна, статуэтки, как тают, словно мороженое, их пьедесталы.
— Давай ее сюда, Кабаль!
Волк попытался — но не успел. Пол вдруг стал мягким, и под
собственной тяжестью Кабаль глубоко увяз. Он зарычал и попытался вытащить лапу.
Шарисса хваталась свободной рукой за пол — он напоминал растаявшее масло. Ее
отец предвидел такой исход. Их захлестнули волны свободной, дикой магии,
столетиями использовавшейся бессмысленно и нелепо. Они схлынут, подумала она,
но за этими волнами придут новые. Спокойных мест больше не останется.
— Кровь Нимта! — Меленея сражалась с собственной рукой.
Рукав вдруг ожил и, казалось, решил проглотить руку внезапно открывшимся ртом.
Меленея сумела оторвать его и швырнула на пол, но рассвирепевший рукав пополз к
ней. Меленея указала на него пальцем. Лоскут ткани замер — но новое заклинание
еще больше усилило хаос. Зал начал крениться набок.
Шарисса услышала болезненный треск, и ее рука освободилась.
Локоть глубоко увяз в полу, но вытащить его оказалось нетрудно.
Кабаль рычал и выл, не понимая, что чем больше он бьется в
ярости, тем глубже тонет. Геррод стоял поодаль, сжимая остатки стула в руках.
На его лице блуждала довольная усмешка. Пока Кабаль вырывался из мрамора,
Геррод сумел подойти и стукнуть его что было силы стулом по носу — только это и
заставило волка разжать челюсти.
— Гос-спожа! — Сирвэк по-прежнему был рядом. Магически
сделанные части мебели тонули, он балансировал на том, что осталось, и без
одной лапы это было непросто. — Пойдем, госспожа! Поверь Сирвэку!
Да, Шарисса теперь верила. Черно-золотой зверь остался ее единственным
другом. Геррод заставил ее усомниться в Меленее, но что влекло его? Хотя в
Сирвэке она была уверена: даже если он и работал на Тезерени, он оставался
верен ей и отцу.
— Эй, игрушка! Куда? — Кабаль вытащил-таки одну лапу и
попытался схватить Шариссу. Геррод куда-то исчез, и Шарисса испугалась за него.
Он ведь спас ее от волка…
Сирвэк, совсем забыв о собственной безопасности, спикировал
и вцепился в лапу волка. Кабаль отмахнулся, но неудачно — с тремя увязшими
лапами не подерешься.
Сирвэк отодрал от лапы кусок мяса и отскочил прежде, чем
волк успел что-нибудь предпринять. Рана была куда меньше, чем его собственная,
но Сирвэк издал победный клич.
Шарисса почувствовала: пол твердеет. Все приходит в норму.
Пора принимать решение. Либо оставаться, поверив Меленее, либо довериться
Герроду с Сирвэком. Ну почему нет папы, подумала она.
Может быть, он уже мертв! — одернула она себя. Ей придется
самой вершить свою судьбу. Геррод утащил ее к Тезерени, но там обращался с ней
сносно, не то что этот громила Баракас. А потом встретилась Меленея и напомнила
ее детство. И она пошла за ней, как ребенок. Только и всего.
Кристаллы. Надо найти кристаллы! Без них уходить нельзя! А
только Меленея знает, где они. В них ключ к тому, как попасть из Нимта за пелену.
Нельзя уйти и оставить их здесь, даже если чародейка…
— Проклятие! Опять двадцать пять!
Она с трудом узнала разозленный голос Геррода. Кто-то
толкнул ее в спину и уложил лицом на ковер. Сирвэк заверещал.
— Уходим, и немедленно!
Прежде чем она успела открыть рот, Геррод обмотал их обоих
плащом и телепортировался. Зал исчез — появилось совсем другое место.
— Кровь дракона! Не сюда!
— Ты… хорошо, что это тебе вообще удалось, — выговорила
Шарисса. — Можно было попасть за пелену… или еще куда подальше!
— И было бы лучше, — сардонически заметил Геррод. —
Погляди-ка вокруг!
— Не могу… подожди… глаза не видят. — Постепенно боль
уходила, и зрение возвращалось к ней. — Где это мы… Серкадион Мани!
— Думаю, отцовская шуточка враадам не понравилась, — заметил
Геррод.
Они стояли посередине главной площади — там, где недавно
праздновали Приход. А теперь город разносили на куски те кто его создал… и кто
испытывал очень мало симпатии к Тезерени и к дочери их предполагаемого
союзника. Очень мало, меньше, чем Меленея.
Глава 14
Баракас, господин и повелитель клана Тезерени, взирал на
колыбель своей новой империи. Старый Нимт, где приходилось делить мир с сотнями
наглых чужаков, — в прошлом. Теперь чужаков осталось всего ничего, и те самые
терпимые. Разумеется, в основном из чужаков брались женщины. Новая цивилизация
нуждалась в свежей крови. В Нимте из-за тесноты мира приходилось держать размер
клана в рамках — теперь и это в прошлом.
— А эти горы, — он махнул рукой в сторону тех же пиков, что
несколько дней назад заинтересовали Рендела, — должны быть исследованы.
— Но ведь, — осторожно возразил Риган, — у нас нет крылатых
змеев, и наши силы работают неправильно.
— Что за привычка говорить очевидное, Риган. Я тебя
воспитывал, чтоб ты подчинялся моим приказам. Что я сказал — будет исполнено. —
Хотя Баракас отчитал его весьма добродушно, наследник низко поклонился и
бросился распоряжаться младшими.
Леди Альция, оставив беседу с дочкой — или невесткой?
впрочем, неважно, Баракас не забивал себе голову тем, чтобы помнить весь клан,
— присоединилась к мужу в его наблюдениях.
— По-моему, тебе тоже понравилось, — промурлыкала она.
— У нас целый мир для завоевания. И мои люди, которые меня
слушаются. Чего еще желать?
— Ну, например, сына?
— Которого, дорогая супруга? — поморщился Баракас. —
Рендела, который предал нас, едва удалился за пелену? Или Геррода, у которого
никогда ничего не получается, что ни прикажи?
