Искатели, по всей видимости, не нуждались в физическом
контакте для общения друг с другом, поскольку выражение лиц двоих, все еще
державших его, внезапно изменилось. Он знал, что это связано с Нимтом и его
плачевным состоянием. Он представлял себе, что они думают о нем, одном из тех,
по чьей вине иссякает некогда прекрасный мир.
К его удивлению, на этом расспросы кончились. Что бы ни
разыскивали здесь птицы, они считали это более важным, чем одинокий
представитель увядающей расы из чужого мира. Когда оставшиеся из их компании
появились из-за стен и приземлились вокруг них, на этот раз позаботившись
осмотреть землю под ногами, вожак даже не счел нужным ознакомить остальных с
новостями, почерпнутыми от Дру. Однако враад был почти уверен, что всем
известно то, что он невольно открыл, судя по изменившимся взглядам, которые они
время от времени бросали на него. Прежде в них читалось только превосходство
над тем, кто не входит в их «высшую» расу. Теперь сюда еще примешивалось
превосходство самого Дру над теми представителями своей расы, чьи вкусы были
даже для него слишком извращенными и неприемлемыми.
Компания направилась в глубь города, ведя Дру, все еще
поддерживаемого двумя стражниками, в центре. То одна, то другая птица
поднималась в воздух, чтобы осмотреть ближайшие строения и охватить взглядом
развалины. Постепенно они начали отклоняться к востоку. Это не было центром
города, но там располагались самые большие круглые здания. В строении таких
огромных размеров легко могли поселиться даже несколько тысяч таких любителей
уединения, из которых состояла раса враадов.
Солнце уже приближалось к зениту, когда до громадного здания
— цели их путешествия — осталось только небольшое пространство, усыпанное
обломками и булыжниками. Дру вновь задумался, что же в самом-то деле случилось
с Тьмой. Он надеялся, что приятель покажется прежде, чем искатели обнаружат
искомое и сочтут, что их «гость» им более не нужен.
Одна из птиц крякнула и, опустившись, выдернула что-то из
мусора, покрывавшего почти всю землю перед ними. Здесь, по всей видимости,
некогда была площадь, украшенная статуями, но одна из башен поблизости
обвалилась, и ее остатки засыпали все вокруг, мешая передвижению. Несколько
расщелин, пересекавших площадь, намекали на возможные ловушки и опасности.
Но то, что подняла птица, не было обломком от одной из
статуй. Вещь оказалась маленьким кожаным кошельком, украшенным какими-то
символами. Бросив беглый взгляд, Дру решил, что кошелек выполнен в том же
стиле, что и одежда, которая была на мертвом эльфе — если то действительно был
эльф, в чем не было уверенности. Возможно, это была случайность, но искателей
она явно встревожила. Дру с новой силой ощутил одновременно надежду и страх.
Эта третья сторона могла оказаться спасением для него, если ему удастся выжить
в битве между ними и своими пленителями, правда, они могут оказаться и столь же
негостеприимными, как птицы. И все же Дру хотел бы испытать судьбу.
Находка изменила поведение компании. Потеряв уже треть от
своего числа после многочисленных потерь во время переправы через моря,
искатели, видимо, чувствовали, что больше жертвовать никем нельзя. В результате
Дру оказался идущим в окружении их, так что он не мог бежать и в то же время
выполнял роль невольного разведчика. Каждый искатель придерживал рукой медальон
на груди. Их птичье строение лица позволяло смотреть одним глазом на свою цель,
а другим — на окружающие развалины, ожидая возможного нападения.
Но пока ничего не случилось. Дру добрался до ступеней здания
и обернулся, не зная, чего ожидает от него вожак, надо ли идти дальше или нет.
Ответ, видимо, означал второе, по крайней мере на некоторое время. Искатели
собрались возле ступеней! Дру опять оказался под бдительным оком двоих своих
тюремщиков, наверное, тех же, что и прежде. Он пока не научился их различать,
только узнавал вожака, с которым, как определил Дру, они теперь были мысленно
связаны.
После некоторого молчаливого обсуждения, о содержании
которого Дру мог только гадать, ему велели подниматься по ступеням. Хотя те
остались практически целыми, были места, которым недоставало только легкого
касания, чтобы обвалиться, что и случались несколько раз под ногами пленного
волшебника. Подъем занял вдвое больше времени, чем можно было ожидать, и,
взобравшись наверх, Дру с трудом перевел дыхание.
Дру хотел было пройти в проем, но лапа уцепила его сзади и
дернула, так что он едва не свалился обратно. Враад выругался.
— Ну что еще? — буркнул он себе под нос.
Искатель, самка, прошел вперед и пнул ржавые останки ворот.
Створки рухнули с лязгом, от которого заложило уши и по всему городу
прокатилось эхо. Туча пыли окутала их. Когда пыль и мусор осели, искатели
поволокли пленника дальше. Он шел, гадая, что за судьба его ожидает. Помимо
искателей, пугал и город: враад оставил бы достаточно ловушек для тех, кто
вторгнется в его жилье, на тысячу лет после своей смерти. А руины были, в
общем-то, не в таком уж плохом состоянии. Уверенность птиц не снижала его
опасений: он хорошо знал цену такой уверенности. Кроме того, было понятно, что
в случае чего ловушка сработает именно на нем, как на идущем впереди.
Нет, строители города не были подобны враадам. Ни одно
замшелое заклинание не впилось в них своим запоздалым проклятием. Это место,
по-видимому, и вправду было безопасным. Дру вздохнул было с облегчением, но его
спутники опять вытолкали его вперед, требуя продолжения проверки.
В первой же палате, темной и без окон, его взгляд встретился
с взглядом дракона. Гостеприимно распахнутая пасть могла вместить всю компанию.
В темноте комнаты Дру решил, что наконец-то повстречался лицом к лицу с одним
из драконов лорда Тезерени. Только когда один из искателей вызвал свет, он
понял, что то, что он видел, было всего лишь огромным каменным изваянием. Дру
замер на месте, и никто его не одернул: птицы были ошеломлены не меньше.
В отличие от драконов его собственного мира, больших
тяжеловесных зверюг, в основном домашних ездовых животных, как у Баракаса, этот
был истинным королем. Неизвестный скульптор решил запечатлеть его со сложенными
крыльями, возможно устрашившись трудностей с устойчивостью статуи, — и все же
это был самый огромный, самый великолепный дракон из всех, виденных враадом.
Этот гигант должен был править с помощью мощи и разума. Не было сомнений в том,
что хотел показать скульптор; это был господин всего окружающего, превосходящий
в мудрости самого искусного из своих советников.
Что же стряслось с расой, что правила здесь прежде?
Среди искателей росло возбуждение; они обнаружили ряд
предметов, лежавших на помосте перед статуей. Дру заметил их только сейчас —
его взгляд невольно возвращался к глазам гиганта.
