Кара прекратила возражать — трудно спорить, когда факт у
тебя перед глазами. Здесь должна была оказаться огромная комната, в которой они
с Горазоном трапезничали, а вместо этого её приветствуют эти внушительные,
пускай, и не слишком чистые покои. Размышляя о всех своих невероятных
путешествиях по Святилищу, чернокудрая заклинательница пришла наконец к
заключению, что дом древнего мага не может существовать целиком в плоскости
смертных. Ни один архитектор не в силах нарушить физические законы, с которыми
она столкнулась, но, говорят, самые могущественные Вижири научились
манипулировать самой тканью реальности, создавать для своих нужд то, что
называется «карманными вселенными», где законы природы пишутся их хозяевами.
Сотворил ли это Горазон с Тайным Святилищем? Если да, старик
создал чудо, равного которому нет на свете! Другого объяснения тому, что тут
происходит, Кара найти не могла.
Несмотря на изорванную мантию и неопрятный внешний вид, в
своих покоях Горазон выглядел куда внушительнее. Когда он ступил в центр
комнаты и вознёс руки к потолку, Кара ожидала, что сейчас меж его пальцев
заиграют огонь и молнии. Она думала, что поднимется явившийся из ниоткуда ветер
и, возможно, даже тело Вижири ярко засияет.
Вместо этого он просто повернулся обратно к ней и сказал:
— Я привёл тебя сюда… но я не знаю почему.
После секунд, потребовавшихся на осознание этого странного
заявления, колдунья ответила:
— Это из-за доспехов? Доспехов твоего брата?
Он снова уставился на потолок.
— Это так?
Потолок, естественно, не ответил.
— Горазон… ты должен помнить, что они сделали с телом твоего
брата, твои и мои люди.
Снова вопрос к потолку:
— А что с ним сделали? Ах да, неудивительно, что я не помню.
Чувствуя себя так, словно сама разговаривает с потолком или
стенкой, Кара поднажала:
— Послушай, Горазон! Кому-то удалось украсть его
заколдованные доспехи из гробницы. Я следовала за ними всю дорогу и вот
оказалась здесь! Похититель в эту минуту может быть в Лат Голейне! Нам надо
найти его и забрать доспехи! Не стоит говорить, какое зло заключено в них!
— Зло? — Глаза старика расширились, как у испуганного
животного. — Зло? Здесь?
Кара проглотила проклятие. Она снова разбередила его манию.
— Вокруг столько зла! Я должен быть осторожен! —
Указательный палец уткнулся в неё. — Ты должна уйти!
— Горазон, я…
В этот момент что-то случилось, что-то произошло между
колдуном и его берлогой. Секунду спустя девушка почувствовала, как содрогнулось
Святилище, — так трясётся живое существо, а не просто здание, на, которое
накатила какая-то ударная волна
— Нет, нет, нет! Я должен спрятаться! Я должен спрятаться!
Горазона явно объяла паника. Девушка бы, наверное, убежала
из покоев, но комната снова преобразилась. Столы с инструментами и препаратами
ретировались, и из пола до уровня глаз поднялся гигантский хрустальный шар,
поддерживаемый снизу сложенной чашечкой каменной ладонью.
В центре сферы виднелся человек, которого Кара Ночная Тень
никогда по-настоящему не видела, но кто он, догадалась немедленно благодаря
тёмно-красным доспехам.
— Это он! Норрек Вижаран! Он в доспехах!
— Бартук! — взвизгнул её спутник. — Нет! Бартук пришёл за
мной!
Она схватила старика за руку, готовая рискнуть жизнью, если
сейчас выпал шанс положить конец этим опасным поискам:
— Горазон! Где он? Это тоже часть Святилища?
В шаре Норрек Вижаран и темнокожая женщина бежали по
увешанному паутиной коридору, полному древних статуй, высеченных в манере
Вижири. У Норрека был чудовищный чёрный меч, которым он, казалось, готов
немедленно воспользоваться. Кара подумала, не слишком ли хорошо отзывался Сэдан
Трист о своём бывшем друге. Она видела перед собой человека, явно весьма
искушённого в жестоких убийствах. Невзирая на это, Кара знала, что не может
подойти так близко и потерпеть неудачу.
— Отвечай! Это часть Святилища? Ведь так?
— Да, да! А теперь оставь меня!
Старик рывком освободился от неё, кинулся к двери — и
остановился, оплетённый стремительно выползшими из пола и стен побегами рук, не
дающими ему оставить колдунью одну.
— Что?…
Больше ничего молодая женщина сказать не могла, поражённая
страстностью действий отростков. Сама крепость Горазона, кажется,
взбунтовалась, вынуждая его вернуться к Каре.
— Отпусти меня, отпусти! — вопил безумный колдун в потолок.
— Это зло! Я не должен позволить ему добраться до себя! — А потом девушка с
чёрными локонами увидела, что на морщинистое лицо Горазона легло выражение
угрюмой печали. — Ну ладно… ладно…
И он вернулся к сфере, показывая на живую картинку. К этому
времени Норрек стоял перед одной из статуй, выкрикивая что-то гневное, чего
кристалл не передавал, а затем занёс свой чёрный клинок, готовясь ударить.
И тут Горазон воскликнул:
— Грейкос Доминиус эст Буар! Грейко Доминиус Марту!
И изображение закрутил хаос — стены, пол, лестницы вырастали
и исчезали. Среди этого безумия две фигуры боролись за жизнь. Однако у Норрека
Вижарана не получалось спастись — он упал у края и не мог подняться из-за
постоянного движения вокруг него. Женщина — ведьма, по мнению Кары, — бросила
беспомощного солдата, направившись к лестнице.
— Грейко Доминиус Морту! — снова рявкнул старик.
Что-то в его тоне заставило Кару взглянуть на Горазона, и в
его глазах она не прочла ничего, кроме смерти для этой пары. Значит, вот так
всё и кончится. Не от рук мстителей, не от её колдовства, но от фатальных
заклинаний сумасшедшего братца Бартука. По отношению к ведьме девушка ничего не
чувствовала, но из-за рассказов Триста о ветеране в ней вспыхнула искра жалости
к солдату. Возможно, когда-то он был добрым человеком.
Но не в этот момент, когда Норрек намеревался покончить со
своенравной партнёршей. Он протянул к ней руку в перчатке, крикнул что-то…
Только теперь Кара заметила выражение ужаса и горя на его
лице. Ни удовлетворения, ни тёмных страстей, только страх перед тем, что он
сейчас сделает с убегающей женщиной.
Но это же не имеет смысла, разве что…
