Норрек не отозвался, сжимая и разжимая ладонь с ускользающей
надеждой обнаружить там появившиеся по волшебству монеты.
Кинув взгляд на двух вышибал, служанка начала пятиться.
— Простите, сэр, я… у меня ещё другие столы…
Солдат глядел мимо неё на парочку крепышей, уже
направившихся к нему. Действия девочки явно послужили для них сигналом
приступать к своей работе. Он поднялся, опершись руками о стол.
— Подожди! Это не то, что ты…
Под ладонью тихонько звякнули упавшие на стол монеты.
Девчонка тоже услышала звон, и улыбка мгновенно вернулась на
её личико. Норрек снова сел и показал на небольшую горку перед собой:
— Прошу прощения за заминку. Я никогда ещё не был в Лат
Голейне и задумался, есть ли у меня нужная сумма. Этого достаточно?
Улыбка девочки сказала ему всё, что он хотел знать.
— Да, сэр! Более чем!
Через её плечо Норрек увидел, что крепкие парни стоят в
нерешительности. Тот, кто повыше, хлопнул товарища по спине, и громилы
вернулись на свой пост.
— Возьми сколько надо за еду и питьё, — сказал боец девочке,
испытывая огромное облегчение. Она так и сделала, и тогда Норрек добавил: — А
эту монетку оставь себе.
— Спасибо, сэр, спасибо!
И она, осчастливленная, полетела к стойке, получив, судя по
всему, самые щедрые чаевые в жизни. Это зрелище порадовало Норрека. По крайней
мере, хоть какое-то доброе дело от этих треклятых доспехов.
Он посмотрел на латные перчатки, размышляя над тем, что
только что случилось. Доспехи без слов дали ему понять, что они, а не он,
контролируют ситуацию. Норрек живёт своей жизнью, но только с их согласия.
Думать иначе — означало бы быть круглым дураком.
Несмотря на поистине затруднительное положение, Норрек всё
же насладился едой. В сравнении с похлёбкой капитана Каско эта была просто
небесным нектаром. Кстати, о небесах. Поглощая жаркое, солдат размышлял.
Доспехи прижали его к ногтю, но наверняка есть способ обойти их бдительность. В
столь процветающем королевстве, как Лат Голейн, наверняка в изобилии не только
колдуны, но и жрецы. Даже если маги ничего не сумеют сделать для Норрека, то у
служителя Небес может получиться. Ведь жрец Связан с куда более могущественными
силами, чем заколдованные железки.
Но как заговорить со жрецом? Норрек сомневался, что доспехи
согласятся ступить на святую землю. Получится ли, проходя мимо церкви,
метнуться внутрь? Сумеет ли он сделать хотя бы это?
Почти отчаявшемуся человеку все ещё казалось, что
попробовать стоит. Доспехам он нужен живым и относительно здоровым; одно это
уже может дать ему возможность. В конце концов, Норрек попытается — не ради
жизни, но ради спасения своей души.
Он доел, а потом быстро расправился с остатками эля. За это
время маленькая служанка не раз подбегала, спрашивая, не надо ли чего, — вот
какого уважения можно добиться чаевыми. Норрек дал ей ещё одну из оставшихся
мелких монет — отчего девочка заулыбалась шире прежнего, — а потом небрежно
спросил о городских достопримечательностях.
— Ну, есть, конечно, арена, — быстро ответила девчушка
Мирам, которую, несомненно, только что прибывшие гости не раз спрашивали о том
же. — И дворец! Вы должны увидеть дворец! — Глаза её стали мечтательными. — Там
живёт Джерайн, султан…
Судя по восхищению Мирам, Джерайн был красив и молод. И хотя
дворец султана наверняка являл собой замечательное зрелище, Норрек искал совсем
не его.
— А ещё?
— Ещё театр Арагоса рядом с площадью и собор Раскаявшегося
Томаса напротив, но жрецы Захарума пускают посетителей только в полдень, а
театр сейчас ремонтируют. Ой! Ещё на севере города проводят бега, лошадиные,
собачьи…
Норрек уже не слушал — необходимую информацию «и получил.
Если святая земля или Небеса имеют власть над демоническим наследством Бартука,
то собор — вот его надежда. Церковь Захарума — самый могущественный орден по
обе стороны Морей-Близнецов.
— …а старики и школьники любят развалины храма Вижири по ту
сторону городских стен, хотя после Великой Песчаной Бури смотреть там больше не
на что…
— Спасибо, Мирам. Достаточно.
Он приготовился уходить, размышляя, как можно окольными
путями приблизиться к окрестностям храма Захарума.
В таверну вошли четверо в уже знакомых солдату одеждах
Стражи Лат Голейна, но их интерес к заведению не имел ничего общего с выпивкой.
Нет, они смотрели прямо на Норрека, и лица их темнели. Он мог бы поклясться,
что они точно знают, кто он такой.
С воинской точностью, которую в другое время Норрек одобрил
бы, четвёрка рассредоточилась, пресекая любую возможность прошмыгнуть мимо них
к выходу. И хотя длинные изогнутые мечи ещё не были извлечены из ножен, рука
каждого Стража лежала на рукояти. Одно неверное движение — и все четыре клинка
взлетят над Норреком, готовые рубить.
Делая вид, что совершенно спокоен, осторожный боец
повернулся к девочке и спросил:
— Мне надо встретиться с другом на улице, что находится
прямо за таверной. У вас есть задняя дверь?
— Ну да, вон там — Она хотела показать пальцем, но солдат
мягко поймал её ручку и опустил в неё ещё одну монету.
— Спасибо, Мирам.
Протиснувшись мимо неё, Норрек направился к стойке за
последней кружкой: Стражи выжидали.
На полпути к прилавку он резко метнулся к задней двери.
Хотя теперь Стражей видно не было, Норрек не сомневался, что
они знали о его намерениях. Он ускорил шаг, надеясь добраться до выхода как
можно быстрее. Оказавшись снаружи, он попытается затеряться в толпе.
Солдат толкнул дверь, бросился на улицу…
…и тут же очутился в грубых крепких руках, цепко схвативших
его за запястья.
— Сопротивление бесполезно, ты сделаешь себе только хуже! —
рявкнул смуглый Страж с золотыми петлицами на плаще. И, глядя через плечо
Норрека, бросил: — Отличная работа! Это тот самый! Мы берём его.
Четверо преследователей Норрека вышли из таверны, не удостоив
добычу и взглядом, остановившись, лишь чтобы отсалютовать офицеру. Норрек
скорчил гримасу, осознав, что угодил в простейшую ловушку.
