Когда на свет дня, словно нехотя, появилась, протиснувшись
сквозь землю, чудовищная морда, Норрек задохнулся. Из чешуйчатой головы
выступали два зазубренных, изогнутых рога. Жёлтые кругляки глаз с полыхающими
красными зрачками, избегающие глядеть на небо, с явственной горечью
сфокусировались на человеке. Короткий приплюснутый нос создания подёргивался,
чуя что-то отвратительное. Норрек понял, что этим отвратительным был он сам.
По краям разлома возникла пара трёхпалых когтистых лап, и
жуткая тварь выбралась на поверхность. Лапы были гигантские, а когти загнуты
вверх. Норрек не мигая смотрел на создание, явившееся из подземного мира, —
подобие гуманоида, горбатого обитателя глубин, едва достающего макушкой до
талии человека, но демонстрирующего под чешуйчатой и одновременно покрытой
шерстью кожей удивительную мускулатуру.
А затем к первой бестии присоединилась вторая… а там и
третья, и четвёртая, и пятая…
После шестой внушающая страх стая перестала прибывать, но их
и так было на полдюжины больше, чем стремился видеть Норрек. Чертяки бормотали
что-то на своём непонятном наречии, очевидно, недовольные тем, что оказались
здесь, тем, кто стоял сейчас перед ними. Несколько открытых зубастых пастей
шипело на Норрека, меж тем как остальные просто скалились.
— Гестер! Искари!
Странные слова снова обескуражили его, но их влияние на стаю
монстров оказалось ещё более поразительным. Вызывающее, пренебрежительное
поведение мигом прекратилось, и демоны-чертяки пали ниц перед человеком —
некоторые даже зарылись в землю, чтобы показать свою низость.
— Довру Сести! Довру Сести!
Что бы ни означала эта фраза, она обратила рогатых чудовищ в
паническое бегство. Скрежеща и издавая квакающие звуки, они помчались во все
стороны так, будто сама их жизнь зависела от скорости.
Норрек устал. Каждый раз, когда незнакомые слова слетали с
его губ, он чувствовал, как замирает сердце. Язык напоминал тот, которым
пользовались Фаузтин и другие Вижири, встречавшиеся ветерану за долгие годы
службы, но звучал он грубее, мрачнее, чем всё, что когда-либо выкрикивал ныне
убитый друг Норрека.
Но времени подумать на эту тему у бойца не оказалось —
вдалеке вдруг вновь раздалось «милое» щебетание чудищ. Норрек уставился на юг и
разглядел двоих возвращающихся вприпрыжку монстров: они волочили разорванные,
окровавленные останки козы.
Он был голоден — и вот получил пищу, средство к
существованию.
При виде туши Норрек побледнел. Он, конечно же, часто
закалывал животных и ел их, но чертяки явно получали удовольствие от захвата и
умерщвления невезучей жертвы. Голова козы болталась, почти оторванная от тела,
ноги висели переломанные. Из бока несчастного животного вырвали здоровенный кус
мяса, и кровь, хлещущая из этой обширной раны, оставляла позади тёмно-красный
ручей.
Гротескные создания уронили добычу перед Норреком и
заскакали прочь, едва не столкнувшись с третьим членом стаи, тащившим маленькую
растерзанную тушку, когда-то, видимо, бывшую кроликом.
Ветеран с подозрением осмотрел омерзительные подношения,
размышляя, можно ли тут разыскать для себя съедобный кусок. Может, клыкастые
бестии и необыкновенные охотники, но их подход к делу заставляет беспокоиться.
Три оставшихся демона явились через пару секунд, каждый
волоча собственную добычу. Разорванную в клочья ящерицу Норрек немедленно
отмёл, отдав предпочтение притащенной только что паре кроликов и отказавшись от
того, который был принесён раньше.
Но когда он потянулся к ним, левая рука опять взбунтовалась.
Латная перчатка застыла над кроликами, и немыслимый жар опалил пальцы Норрека.
— Проклятие! — Он ухитрился отшатнуться назад. Жар тут же
угас, но едва не сожжённую руку все ещё дёргало. Собравшиеся в кучку чертяки
скрежетали о чём-то, на этот раз, кажется, то ли недоумевая, то ли насмехаясь
над его недомоганием. Однако быстрый яростный взгляд заткнул им пасти.
Когда рука, наконец, пришла в норму, внимание Норрека вновь
переключилось на кроликов — и он обнаружил, что они полностью готовы к
употреблению. Соблазнительный аромат, поднимающийся от зажаренных тушек, даже
отдавал какими-то пряностями.
— Так… только не думай, что я собираюсь благодарить тебя за
это, — пробормотал человек, ни к кому конкретно не обращаясь.
Голод взял верх над здравым смыслом, и седеющий воин оторвал
кусок на удивление удачно приготовленного мяса. Он с лёгкостью расправился не с
одним, а с обоими кроликами. Большие порции мгновенно утихомирили крики
желудка, оставив человеку возможность решить, что делать с остальным. Норрек
ждал, полагая, что латы сами решат за него, но ничего не происходило.
Стая все ещё наблюдала за ним, но их взгляды, частенько
переползающие к мясу, наконец дали Норреку ответ. Он поднял руку, показал на тушки
заваленных зверьков и махнул чертякам.
Дальнейшего приглашения не потребовалось. С маниакальным
ликованием, заставившим заслуженного ветерана отпрянуть, крошечная орда
навалилась на пищу. Они вгрызались в плоть, рвали мясо, во все стороны летели
клочки шерсти, потрохов и капли крови. Еда Норрека перевернулась в желудке —
странно, что его, не стошнило, когда он наблюдал за тем, как демоны сдирают с
костей всё, что только можно проглотить. Он представил, как эти самые зубы и
когти впиваются в него…
— Вераш!
Столь взволнованный творящимся перед ним, Норрек едва
отреагировал на хриплое слово, вырвавшееся из его рта.
Чертяки отскочили как от удара. Напуганные, они подхватили
то, что осталось от туши козы, и потянули к трещине. С некоторым усилием
гротескные создания впихнули мясо в расселину и один за другим втиснулись туда
сами.
Последний одарил человека быстрым и весьма любопытным
взглядом, а затем исчез в недрах земли.
Прежде чем Норрек отвёл глаза, разлом сам собой затянулся,
не оставив и следа.
Ходячие мертвецы. Одушевлённые доспехи. Демоны из-под земли.
В прошлом Норрек бывал свидетелем магии, даже слышал рассказы о созданиях тьмы,
но ничто не могло подготовить его ко всему, что произошло, начиная с той поры,
когда он вошёл в пещеру. Он хотел, чтобы можно было повернуть назад и изменить
события, принять решение покинуть гробницу прежде, чем поднялись против его
маленького отряда погибшие стражи, но Норрек знал, что добьётся в этом не
большего успеха, чем при попытках содрать с себя проклятые доспехи.
Он нуждался в отдыхе. Путешествие было тяжёлым, а с набитым
желудком тяга продолжить его поугасла — по крайней мере, на время. Возможно,
мысли его прояснятся, и он сообразит, как выпутаться из этой жуткой ситуации.
