— Конец света должен быть совсем близко, — почти добродушно
заметил Гилбрин. — Может, осталось всего несколько минут. Мы с Майей можем
подождать, Август. Мы отправимся дальше. Ты, вероятно, нет. Сын Мрака, знаешь
ли, действует основательно.
— Если ты не подчинишься, я нарежу ее кожу на кусочки и
очищу, как апельсин!
Бродяга покачал головой.
— Не пойдет, дорогой Август. Майя меня поймет, правда,
дорогая? Конечно, тебе придется немного помучиться, но зато ты избавишься от
него навсегда Он не пытался вступить в ментальную связь, наверное, потому, что
помнил, ее отец тоже сохранил эту способность.
Ей показалось, она и так поняла его правильно: он блефовал.
Но если бы дошло до дела, то Майя молилась, чтоб у нее хватило сил все
выдержать и пережить злобу Августа.
— Я понимаю, Гил. Стоит потерпеть, чтоб увидеть, как он
умрет навсегда.
— Заткнись! — Она почувствовала, как Август задрожал.
Нож немного отдалился.
В голове Майи раздался призыв Гилбрина:
«Ну давай, дорогая! Ты же его дочь, помнишь? Он сам тебя
учил, помнишь?»
Она не ответила, стала сразу действовать. Майя могла
рассчитывать на веру ее отца в то, что она не может представлять для него
реальной опасности, а также на ослабление концентрации его сил. Локтем она со
всей силы нанесла удар назад, целясь в то место, которое, как объяснял ей сам
Август, было наиболее уязвимо.
Получив удар в пах, он вскрикнул от боли и удивления.
Майя схватила и отвела руку с ножом. Нож выпал. Затем,
ухватившись обеими руками, она перебросила его через себя.
Он приземлился на спину, в тот же миг Майя вскочила на него,
готовая отнять жизнь у человека, который убил ее мать и обрек стольких
Странников на встречу с Сыном Мрака. Август взглянул на нее с удивлением и
наконец даже со страхом. Он попытался стряхнуть ее с себя, но она пришпилила
его на славу — еще один полезный навык, который он сам воспитал в ней еще в
первой, настоящей жизни.
— Хватит смертей, Август. Хватит жертв твоего сумасшествия.
Даже если этот мир пришел к Концу и мы уйдем вместе с ним, я буду знать, что
тебе наконец довелось страдать так, как страдали другие, отец.
— Майя! Постой! — К ней бросился Гилбрин.
Услышав страх и беспокойство в его голосе, Майя
заколебалась. Она поняла, Гилбрин боится, что она выполнит свою угрозу, и
станет настоящей дочерью своего отца. Майе и так уже стоило немалых усилий не
потерять человечность — то, что ее отец утратил давным-давно.
Август де Фортунато поспешил воспользоваться ее сомнениями.
Собрав все силы, он сбросил ее с себя и прежде, чем она успела опомниться,
оттолкнул подальше, схватил нож и занес над дочерью.
Майя взглянула в глаза отца и прочла в них свою смерть.
Перед ее взором возник образ матери.
Она сжала зубы. Страх исчез. Собрав всю энергию, Майя
послала в отца мощнейший заряд. Он вскрикнул и выронил нож.
— Будь проклята! — зарычал Август.
В момент, когда он потерял нож, Майя, снова воспользовавшись
его выучкой, нанесла вертикальный удар ногой.
Август подлетел и упал на пол. Майя хотела встать, но борьба
отняла все ее силы.
Она слышала, как отец стонет от боли.
Тут подоспел Гилбрин и помог ей подняться.
— Ты в порядке, дорогая? Я не решался вмешиваться, вы так
переплелись.
Она могла бы задать ему такой же вопрос. Только теперь она
заметила царапины и кровь. Все его тело — рубашки не было — представляло собой
сплетение шрамов, многие из которых еще кровоточили.
«Август сказал, что он мертв, неудивительно».
«А ты как, Гил?»
— Если учесть, как я выгляжу, то прекрасно!
— Август…
— Он больше тебя не обидит и никого не обидит. — Гилбрин
поднял ее, чтобы она могла посмотреть.
Де Фортунато лежал на спине, поджав руки, как мертвый
таракан. Глаза его смотрели в потолок. Вокруг головы и груди натекла лужа
крови.
— Что случилось?
— Думаю, что он упал на осколок стекла. Проткнул себе шею и,
наверное, грудь.
Она смотрела на труп и с удивлением ощущала, что чувствует
некое сожаление из-за его смерти. Непрошено всплыли немногие добрые
воспоминания о былых временах. Вот отец дарит ей щенка. Держит на руках. Майя
отбросила эти мысли, вспомнив, как множество раз ей приходилось стыдиться, что
она — дочь Августа де Фортунато. Стыд и ужас с лихвой перевешивали жалость.
— Не понимаю, как осколки могли попасть под таким углом.
— Имеет ли это сейчас значение, Майя, дорогая? Он мертв, и
все.
Что-то в его тоне говорило, что тут было не только
Провидение. Майя не стала настаивать. Если Гилбрин и сыграл какую-то роль в
смерти ее отца, он сделал это, чтобы избавить ее саму от отцеубийства.
Она в последний раз посмотрела на Августа. Он был бы
разочарован, если бы знал, как доведется ему умереть. Ее отец всегда видел себя
погибающим в ореоле славы. Тысячи мертвых врагов у его ног.
«Прости, Август, что подвела тебя».
Обитель Сына Мрака быстро теряла черты реальности.
Обстановки пустого офиса было уже больше, чем ослепительного
сияния. Но искажения реальности не ослабевали. В мире по-прежнему что-то шло
страшно неверно. Конец света стремительно приближался.
Комната содрогнулась, раздался треск энергетического
разряда. Заметались голубые молнии, собирая все остатки блистательного приюта
Сына Мрака, поглощая любые следы, пока не осталось совсем ничего, только
разгромленный, но все равно очень обыденный офис. Да еще труп Августа де
Фортунато.
Исчезло даже тело аниматрона.
— Что это, черт возьми, было? — выдохнул Гилбрин.
Они посмотрели друг на друга, пытаясь справиться с
охватившим их беспокойством. Майя спокойно ответила:
— Сын Мрака все еще хочет вернуться. Он сопротивляется,
собирает силы… — она вздрогнула, но не от страха за себя, — и мы ничем не можем
помочь.
«Отчаяние» сражался в небесах. Голландцу было ясно, что
корабль изо всех сил пытается покинуть этот вариант, но его держит какая-то
сила.
