— Я говорил с заводным человеком Кажется, ты называл его
Фило. Поразительное создание. Трагично, что его придется разобрать, но это
необходимо для моих целей.
Значит, Фило еще цел. Полезно это запомнить.
— И мое сотрудничество, в частности, включает в себя
разговор с ним с целью извлечения правды?
Тени ласково прошлись по лицу Гилбрина. Их прикосновение
было легким, но, Боже, каким холодным. Несмотря на все усилия, он содрогнулся.
— Очень проницательно. Я знал, что не ошибся, предложив тебе
покровительство в обмен на твою помощь. Я уже беседовал с этим птицеобразным
довольно длительное время, и хотя многие из его тайн оказались раскрыты, на
некоторые был лишь намек. Этого капитана с таким странным именем — Голландец —
я знаю только как легенду, миф, так как в каждом из миров пребывал слишком
короткий срок. И только когда наш друг Август пришел ко мне со своим
предложением, я узнал, что в этих сказках есть смысл.
— И вы поверили Августу де Фортунато хоть в чем-то?
Очень неосторожно, милорд.
Сын Мрака вскинул голову.
— Я исследовал эти сказки, отделив правду ото лжи, и
обнаружил, что в основном там правда. Друг Август кроме этого предложил и
другие вещи, полезные вещи, в обмен не только на продолжение своего
существования, но и на увеличение могущества.
— Вы играете со скорпионом, милорд, — продолжал настаивать
Гилбрин. — Августу не знакомо понятие «верность», кроме верности себе самому.
Он покинул наш мир, оставив за собой длинный кровавый след.
— Да, есть еще один аспект существования вашей группы. Я
спрашиваю об этом у каждого из вас, включая Августа.
А ты не знаешь, почему ваша группа не погибла вместе с вашим
вариантом? Почему вы обладаете способностью прыгать из мира в мир? Я сумел лишь
выделить сигнал, побуждающий вас к переходу, но не смог обнаружить его
источник, а также и то, как при необходимости адаптировать его к себе.
— Мне самому хотелось бы это понять, поверьте.
«Но я бы тебе этого не сказал, проклятый идиот».
Он мог лишь вообразить опасность, которую представлял бы Сын
Мрака, не будь у него необходимости концентрировать все усилия просто на
выживании в каждом из миров.
— Я даже не знаю, почему со временем все миры теряют
стабильность.
— Не знаешь? Правда, не знаешь? — спросил Властелин Теней,
выказывая к теме явный интерес. В голосе его прозвучали ноты отчаяния. — Это
вопрос, ответ на который устоял даже перед моим самым мощным напором. — Он
придвинулся ближе, словно беседуя с доверенным другом. — Мне пришлось покинуть
больше миров, чем хотелось бы, друг Гилбрин. Намного больше миров, чем видел
даже ты, а передышки так коротки, ведь конец света приходит в каждый вариант
так скоро. — Мертвый глаз сузился. — Земли одна за другой. Одна за другой
вселенные. Из каждой я вынужден был улетать, как мелкое насекомое. Я! Сын
Мрака! Я — властелин, когда-то повелевавший галактиками! Я — кто сумел впрячь в
работу самую суть мироздания! И вот несмотря на все мое безмерное могущество,
все мои способности, я был вынужден покинуть своих подданных, свою империю,
когда эта самая вселенная вдруг начала рушиться.
«Значит, титул настоящий. Однако!» Теперь Гилбрин, вероятно,
знал о Сыне Мрака больше, чем любой из Странников. Конечно, если он не
переживет встречу, пользы это ему не принесет. Так много власти в руках у
сумасшедшего! Но может, «сумасшедший» и правда соответствующее слово, и тогда
все, что говорит Сын Мрака, просто продукт воспаленного воображения хозяина
теней. Однако Бродяга чувствовал, что его тюремщик не лжет, когда говорит, что
когда-то обладал такой властью.
Сын Мрака посмотрел вверх, подразумевалось, что в небеса, и
промолвил:
— Если б я только мог удержать этот мир от разрушения, я бы
создал для него империю, какой он еще не видывал. И передо мной, спасителем и
господином, мир преклонил бы колени Под моим безраздельным и справедливым
владычеством он превратился бы в совершенство. — Он снова опустил взгляд на
пленного эмигранта. — Величественная картина!
Вокруг них шипели Рошали, восхищаясь мечтой своего
господина. Но Гилбрин рассудил, что любая мечта, включающая в себя Рошалей, на
самом деле — кошмар. Властелин Теней не произвел на него впечатление
диктатора-благотворителя. Как представлял себе Гилбрин, под властью Сына Мрака
все в мире будут жить и умирать ради своего хозяина.
"Ну что ж, какой-то все же выбор для этого варианта.
Немедленная гибель всего или же мученическое существование
на службе у величайшего мега-маньяка. Грядущая гибель выглядит все более
заманчиво".
— Твой мир я не помню, друг Гилбрин. Было ли в нем нечто
значительное, что я упустил, невзирая на все свое внимание? Была ли в нем та
суть, которая создала это ваше поразительное существование?
Бродяга хотел пожать плечами, но не смог.
— Как я уже выразился, я знаю не больше вашего, милорд.
Махнув рукой, Сын Мрака сменил тему.
— Значит, мы должны вернуться к той великолепной
возможности, что я тебе предложил. Ты можешь добыть для меня то, что заводной
человек раскрыть отказывается? Я предлагал, я улещивал, я даже был вынужден
угрожать, что противно моей природе. — Его единственный глаз изловил взгляд
Гилбрина и больше уже не выпускал из своей ловушки. — Я искренне не люблю,
когда для достижения собственной цели бываю вынужден прибегнуть к угрозам, друг
Гилбрин. Ведь, боюсь, в таком случае я должен доказать, что эти угрозы — не
пустое сотрясение воздуха. Я вынужден действовать грубо, но, поверь, сердце мое
разрывается от необходимости быть жестоким к другим.
Голос его звучал так искренне, что Бродяге на мгновение
пришло в голову: Сын Мрака сам верит в свои слова.
— Я сделаю все, что смогу, милорд, но раз он не сказал вам,
не могу обещать, что скажет мне.
Черная рука вытянулась и взяла Гилбрина за подбородок.
Мертвый глаз моргнул, впервые, насколько пленник помнил.
— Но ты будешь стараться, друг Гилбрин, очень стараться,
потому что, если я не смогу извлечь ответы из этого птицеобразного, я буду
вынужден удовлетвориться тем, что смогу извлечь из тебя.
— О, о чем в точности я должен его спросить?
— Прекрасно. Ты должен запомнить множество вещей, друг
Гилбрин… Множество вещей, касающихся этого замечательного корабля, его
капитана. И я подозреваю, что он должен вернуться раньше, чем этот мир
обратится в прах. Значит, в порядке важности, следующий список…
