«А я сама? Сильно ли от него отличаюсь? Может, он все еще
сумасшедший, а я слишком ненормальна, чтобы это заметить. Конечно, я приняла
все это значительно легче, чем должна была».
Она не просила его досказать остальное. Она, как и другие
беглецы, слишком хорошо знала, что происходило, когда гибли миры.
Последовательность событий каждый раз менялась, но результат был неизбежным.
Землетрясения, штормы, смещение законов физики, так как все прежде
установленное переставало действовать, — Странники пережили это множество раз.
Однако кое-что спросить ей хотелось:
— Где вы нашли Фило?
— Фило? — Вопрос его по-настоящему удивил, как будто он не
мог представить, что предмет ей покажется интересным.
— Я нашел Фило в варианте, который разрушил себя почти без
моей помощи. Его создали для забавы и бросили. Я его спас и, к своему
удивлению, смог доставить на борт. Усовершенствовал его с помощью той энергии и
знаний, которыми я владел. Он ненастоящий, но я работал над ним так долго, что
иногда мне кажется, в него вошла жизнь. Разумеется, это невозможно, но он много
раз спасал мой рассудок.
В его словах и голосе звучала привязанность к аниматрону, но
кроме того, и Майю это удивило, искренняя вера, что в Фило нет ничего
сверхочевидного. Сама Майя за тот короткий строк, что она провела рядом с
механическим созданием, разглядела в нем значительно больше. Не разыгралось ли
у нее воображение? Или Голландец не оказался в состоянии поверить, что его
первый помощник может превратиться в нечто большее, чем просто механизм.
«Похоже, Фило — это единственная вещь, которую он принес на
борт, единственный материальный предмет, кроме меня самой». Разум ее мчался
гигантскими скачками. Майя де Фортунато взглянула на штурвал. В голове билась
беспокойная мысль. Почему-то она была уверена, что он смог пронести Фило на
борт только потому, что «Отчаяние» ему это позволил.
«Интересно почему?»
Когда облака вокруг них сгустились, а земля внизу поблекла,
Майя спросила:
— Сколько раз он обычно останавливается?
— По крайней мере полдюжины. Иногда больше, хотя за это я
ручаться не могу. По-разному бывает.
— Как вы думаете, он спустится ниже?
— Это зависит от его прихоти.
«Его прихоти». Голландец не шутит. Их шансы на успех зависят
от капризов «Отчаяния», корабля, который, как Майя подозревала, значительно
лучше разбирался в том, что происходит, чем представляется возможным. Голландец
— человек неглупый, но вот что ей пришло в голову: не слишком ли он свыкся со
своей беспомощностью, привык терпеть капризы своей живой тюрьмы? Без сомнения,
«Отчаяние» сделал все, чтобы его сломить.
Майя не стала еще настолько смиренной.
— В любом случае мы должны быть готовы.
— Мы?
— Если мы подойдем так близко к Земле, как в этот раз, вы
сможете доставить нас обоих на Землю, не убив? Вы же можете перемещаться из
одного места в другое, правда? Вы так и появились во время драки, точно?
— С трудом, но могу. Однако, Майя…
Из них двоих Голландец был выше, шире в плечах и, без
сомнения, сильнее, однако она его оттолкнула и заставила слушать:
— Я знаю, что в прошлом вы, конечно, пробовали нечто
похожее, но, может быть, если вы соединитесь со мной мысленной связью, как
делаем мы, Странники, тогда мы сможем действовать вместе и увеличим шансы на
успех. Мы просто должны попробовать, вы согласны?
Голландец посмотрел на нее долгим взглядом.
— Ты, ты очень на нее похожа.
Она почувствовала, что краснеет, но заставила себя вернуться
к насущной проблеме.
— Стоит ли…
«Майя?»
Она уже привыкла по возможности игнорировать голоса, но этот
был иным, он мягко касался ее разума.
«Майя?»
«Кто это?» — спросила она, не осознавая, что говорит вслух.
— Кто… — начал было Голландец, но она подала ему знак
замолчать.
«Майя, это Темин, солдат, грек, слушай…»
Темин. Майя знала его довольно хорошо. Маленький, смуглый,
коренастый в своей первичной жизни. Тогда он был художником, но сейчас, если
она верно его поняла, солдат. Судьба любит позабавиться.
«Темин! Ты где? Сигнал идет, плохо».
«Внизу, я думаю. Пытался, часами! Почувствовал, вверху, но
нет… Слушай, мне сказали, что если ты, должен сказать тебе, что… Таррика и
Брод, твой…»
На этом все кончилось. Связь оборвалась, оставив ей слабую
головную боль. Майя поняла, что «Отчаяние» прошел период времени, к которому
принадлежал Темин. Он вошел в контакт слишком поздно.
На лице стоявшего рядом с ней Голландца отразилось легкое
замешательство. Ее объяснения случившегося он выслушал с растущим интересом.
— Тогда, может быть, твоя надежда на спасение не такая уж
пустая мечта. Если ты можешь связаться со своими даже в таком месте, то с их
помощью нам, возможно, удастся покинуть «Отчаяние». Но я не могу обещать, что
мы вернемся в тот же период, откуда отчалили.
Вдохновленная возникшей у него надеждой, Майя мысленно
обследовала все секции корабля. «Отчаяние» уже многое в себе починил, но
значительного количества деталей все еще не хватало. Как говорил ее спутник,
корабль полностью восстановит отсутствующие части, приведет себя в порядок и лишь
потом покинет этот вариант. Майя считала, что нужно только подождать. Корабль
вернется на то место и в то же время, откуда ее взял. Она была в этом уверена,
даже если Голландец считал иначе. Даже если «Отчаяние» восстановит каждый свой
кусочек до Майиного времени, все равно оставался один компонент, который, как
она полагала, корабль тоже должен забрать до отплытия из этого варианта. Фило.
Она закрыла глаза и еще раз пыталась сосредоточиться на
механическом первом помощнике. «Найден в умирающем мире». Интересно, каковы
были шансы, что Голландец его найдет? Как ему удалось его выручить и почему он
решил это сделать?
Попытка упорядочить такую массу противоречий только усилила
боль в голове. «Мне нужен отдых. Я больше не могу сосредоточиться». Но отдохнуть
было негде. Хотя… Едва ли удастся расслабиться, лежа на палубе.
