Хамман Таррика сидел в своей комнате, закрыв глаза и
скрестив ноги. Дыхание замедленно.
«Давай, Урсулина! Нам надо поговорить. Просыпайся же,
шлюха».
Мысленно Таррика оказался вовсе не в Чикаго двадцатого века.
Невидимый, он двигался по небольшой комнате в городе, который, как он знал,
называется Париж, в середине шестнадцатого века. Комната, хоть и маленькая,
выглядела весьма элегантно, пожалуй, даже в каком-то смысле она превосходила
апартаменты самого негра.
«Урсулина! Просыпайся!»
«Кто здесь?» — спросили сонным голосом.
«Почему ты еще спишь в это время?»
«Я предпочитаю ночную жизнь, Хамман, ты же знаешь».
Мысленным взором Таррика увидел, как стройная, красивая
женщина, на вид такого же возраста, как Майя де Фортунато, встает с постели.
То, что призрачный посетитель может созерцать любой уголок ее тела, ее не
заботило. Урсулину в этой жизни вообще мало что заботило. Она была любовницей
влиятельного придворного. Это составляло резкий контраст с ее предыдущей
жизнью, когда она возродилась, к собственному ужасу и удивлению, в теле мужчины
в эпоху завоевания Европы гуннами. Тогда ей даже не помогли особые способности
Странников. Теперь, в этом варианте земного мира она применяла эти способности,
чтобы помочь своему патрона, а значит, и себе. За такие способности в нынешней
инкарнации ее могли сжечь на костре как ведьму.
В глубине души Хамман Таррика за нее боялся. Урсула
становилась беспечна. Именно такое поведение привлекает внимание Сына Мрака.
«Есть новости. Надо поговорить». Он пересказал ей то, что
узнал от своих недавних гостей, кое-что опустив, полагая, что сейчас ей это ни
к чему. Таррика хотел, чтобы Урсулина вошла в контакт еще с некоторыми из них,
а если забить ей голову лишней информацией, это будет только отвлекать. Майя и
ее буффон спутник заявили бы, что он утаивает информацию, как Макфи. Но Таррика
считал, что ему виднее.
«Беспокойства-то вам сколько, — заметила Урсулина, когда он
закончил. Она лишь слегка утратила безмятежность. — Сочувствую вам, Хамман».
«Прибереги свое сочувствие, лучше окажи услугу. Мне, надо,
чтобы ты связалась с другими». Он перечислил ей имена, чтобы убедиться, что она
их не забыла.
«Я их всех помню, — ответила она с очевидным раздражением. —
Что им нужно сказать?»
«Скажи им, чтоб следили за предвестниками. Скажи им, я
считаю, что призрачный корабль уже плывет. Скажи им, чтоб выслеживали так
называемого Летучего Голландца».
Это окончательно привело ее в чувство. В следующем вопросе
появился даже оттенок беспокойства: «Вы что-то видели?»
«Нет, но, думаю, скоро он появится».
«А дальше что будем делать?»
Таррика с удовлетворением отметил, что Урсулина начинает
вести себя, как прежде.
Ему хотелось, чтобы она родилась в его время, тогда легче
было бы вместе работать.
«У меня есть идея. Одна из тех, которые собирался
использовать Макфи. Я хочу поговорить или, если можно, поймать ангела смерти».
Она знала, что он не имеет в виду Сына Мрака: «Ты серьезно?
Он же — знамение…»
Внезапно их разговор прервался ужасным грохотом. Таррика
пытался сохранить свою сосредоточенность, но чувствовал, что комната Урсулины
как будто тает. Последнее, что он увидел — это обнаженная женщина, ладонями
закрывающая уши, чтобы приглушить грохот. К несчастью, звук находился у нее в
мозгу, так как его источник существовал где-то в квартире негра.
Не в состоянии контролировать связь дальше, Хамман Таррика
прервал контакт. Он открыл глаза и наконец понял, что шум — это звонок
телефона. С растущим раздражением он потянулся к стоящему рядом кофейному
столику и схватил трубку.
— Хамман Таррез слушает. — Таррика едва вспомнил свое
здешнее имя.
— Таррика! Клянусь кровью Карима! Что ты так долго не
отвечал?
— Рииз? — Голос был очень характерным, не ошибешься.
Рииз — один из тех, кто считает, что больше всего надежды
избежать псов Сына Мрака у тех, кто встречается с себе подобными как можно
реже. Таррике он звонил не чаще раза в год.
— Таррика! Я его видел. Сын Мрака почти схватил меня.
Весь гнев от того, что прервали его работу, мгновенно
испарился, когда Таррика осознал, что ему говорят.
— Ты видел Сына Мрака?
— А кого же еще! Он был в том ресторане, куда я часто
забегаю до работы. Один из…
— Твой образ жизни доведет тебя до беды, Рииз. Я тебя
предупреждал…
— Оставь свои проповеди, Хамман. Мой образ жизни не слишком
отличается от твоего. — Голос второго эмигранта звучал так пронзительно, что
Таррике пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. — Ты будешь слушать или
нет? Я мог связаться и с кем-нибудь другим.
— Конечно, буду. Я очень хочу узнать, как тебе удалось так
легко одолеть Властелина Теней?
Рииз был далеко не самым компетентным из Странников. В
каком-то смысле его решение просто жить среди людей одной жизни не лишено
мудрости.
На другом конце провода Рииз, успокоившись, сказал:
— Это было совсем не легко, Хамман. Он там сидел… просто
сидел и ел, клянусь Каримом. Никто не видел, что он совсем иной. О боги! Он был
там самым высоким, одет в странные старомодные одежды, в мантии, которая
шевелилась, как живая. И никто не обращал внимания! На худой конец, они должны
были видеть его глаза!
Таррика обдумывал это краткое описание предполагаемого Сына
Мрака — А что глаза? — спросил он.
— Черные, как тень, из которой он пришел. И нет зрачков.
Клянусь, мне казалось, они меня проглотят, когда мы встретились взглядом.
— В ресторане?
— В ресторане. — Рииз сглотнул. — Дай мне рассказать все как
было, пока не забыл.
Рииз описал свои попытки скрыться и как Сын Мрака играл с
ним. Властелин Теней отразил его атаку, как будто стряхнул букашку с рукава.
Этот высоченный тип расспрашивал его о Конце. Какое-то время Рииз боялся, что
его победитель оторвет ему кисть, но потом случилась поразительная вещь.
— Он сделал что? — перебил его Таррика, не в состоянии
поверить тому, что сказал дальше Рииз.
