— Так точно, — твердо ответил Сергей и ощутил давно забытую легкость от того, что может произнести эти слова. — В настоящее время прохожу по уголовному делу как свидетель. Предыдущие обвинения сняты.
— Есть у меня такая бумажка, — кивнул военком. — Но меня не это интересует. Ты мне расскажи, Резенков, как отцу родному, покайся.
— В чем? — не понял Сергей.
— В том, почему ты снова решил контракт подписать и уйти в армию? Вопрос серьезный, если учесть твою подготовку и специфику подразделений, куда тебя можно направить служить.
Сергей понимающе кивнул и с минуту смотрел задумчиво в окно на молодую весеннюю зелень деревьев, голубизну неба. Военком как будто понял его и не торопил с ответом.
— Если честно, — наконец сказал Резенков, — то я понял, что не особенно гожусь для этой жизни. В армии все понятно, там все определено. Начиная от распорядка дня и кончая тем, кто тебе друг, а кто враг. А здесь… Может, я клевещу на гражданскую жизнь, но как-то тут все…
— Смелее, сержант, смелее!
— Одним словом, товарищ подполковник, куда ни сунусь, всюду вляпываюсь в криминал. Такое ощущение, что он повсюду — повсюду одни мерзавцы, уголовники… По моему характеру, если оставаться на «гражданке», то надо идти в органы работать, с этим дерьмом бороться. А если нет, тогда надо возвращаться в армию и делать то, что я умею делать хорошо — воевать, учить воевать молодых солдат.
— А если все же в органы внутренних дел? — приподнял одну бровь военком.
— Извините, но вы с Иваном Захаровичем Поляковым, кажется, хорошо знакомы? Его историю вам пересказывать нет нужды? Знаете, чему он отдал большую часть жизни и чем закончил? А вот его зять-прохиндей в жизни многого добьется. Вот вам и ответ. Нет, пойду служить туда, где сумею принести пользу…
