— Вот и не надо. И без короны хорошо… Это Сухарю без короны плохо. Совсем плохой стал.
Не повезло Сухарю — в тюрьму он сел, но корона так на него и не свалилась. «Косяк» старый всплыл — прокатили его вдоль по Питерской, Питерской… Отсидел вор свой короткий срок, вернулся в Подвойск, так и живет там. Карина отстегивает ему с барского плеча, он с этого перед воровской братвой и отчитывается…
— Чего?
— Раньше с телками по кабакам зависал, а сейчас одно только удовольствие — на баяне сыграть. На прошлой неделе от передоза чуть не загнулся. Еле откачали…
— А надо было откачивать?
— Само собой. Откуда я знаю, кто на его место придет, а этот безобидный. Что скормлю, то и ест…
— Тигру мяса не докладывают? — усмехнулся Антон.
— Хочешь, чтобы мы реально десять процентов отстегивали?
— Я хочу?! Да мне все равно.
Глупо было бы упрекать Карину в том, что она водит за нос беспомощного, в общем-то, Сухаря. Худно-бедно, но на воровской «общак» она отстегивала. Это раз. «Подогревала» самого Антона, засылая на зону деньги, продукты. Это два. А в-третьих, его не волновали финансовые дела воровского клана, который представлял Сухарь.
— Десять процентов — это много, — заметила Карина. — На свои проекты не хватает, занимать приходится.
— Ну, ты из банков не вылезаешь, — усмехнулся Антон.
Это был его совет — брать кредиты на развитие бизнеса. В условиях гиперинфляции это очень выгодное дело. Цены росли быстрей, чем процентные ставки, и отдавать банкам порой приходилось в несколько раз меньше, чем было взято в кредит. На этом Карина конкретно поднялась. Сначала она, пользуясь своим особым положением, приватизировала торговые и прочие площади, затем перешла на более крупный калибр. Шутка или нет, но ей удалось прибрать к рукам контрольный пакет акций завода тяжелого машиностроения. Она добилась этого на волне приватизации, которую смогла взять под свой контроль. Тут в ход шла скупка и отдельных ваучеров, и чьих-то мелких долей. А еще свою роль сыграла ситуация, в которой продукция завода вдруг перестала пользоваться спросом. Под давлением рынка рухнула плановая экономика, и умные головы бросились продавать все, что плохо лежало. Как итог, производство «легло на бок».
Но чтобы продать металл, его нужно выплавить из руды, которую так просто из земли не выковырять, необходимо специальное оборудование для горнодобывающей и металлургической промышленности. Все это «Тяжмаш» и производил. Плюс оборудование для строительной промышленности, для теплоэлектростанций на угле и мазуте. И для страны производилось оборудование, и на экспорт шло. Российская экономика все в том же загоне, но завод выживает за счет экспортных поставок в Индию, Вьетнам, Иран, ЮАР. Ну, еще ремонт и обслуживание — прибыль от этого дела неважная, зато репутация сохраняется…
— Пока занимают, а дальше видно будет, — пожала плечами Карина.
— А что дальше?
— Банкиры тоже не дураки, и у них «крыши» есть. Как бы чего не вышло. Грохнут меня когда-нибудь, чтобы не наглела… Меру надо знать, а меня заносит…
— Ну, сбавь обороты.
— Легко сказать… Я же под завод занимаю, а это такая прорва… Что-то работает, что-то стоит…
— Оставь это гиблое дело.
— Как?
— Продай завод.
— Целиком никто не купит, а по частям продавать — разорят все, к чертовой матери.
— Тебе не все равно?
— Да нет, не все равно. Ту же барахолку взять, там и сейчас реальные деньги крутятся. А почему торговля хорошо идет? Да потому, что у людей деньги есть. А если завод завернется, откуда у людей деньги будут? Такой вот замкнутый круг. Да и завод не в убыток работает. Прибыль мизерная, зато люди зарплату получают…
— Прибыль мизерная, но она есть, а ты деньги в кредит берешь.
— Капитализацию за свой счет увеличиваю, чужие доли размываю, а производство перестраивать надо. Что-то уже никому не нужно, а на что-то спрос начинает расти. Строительство оживает, оборудование для строительства выгодно производить. Но там в основном частное финансирование, тяжелое оборудование никому не нужно, а на мелкие и средние линии спрос неплохой, вот и приходится новые цеха открывать. Опять же, исследования закрывать никак нельзя, завод на заграницу в основном работает, не будет новых разработок, в отстой сольют и спасибо не скажут… Я тебя не утомила?
— Да нет.
— Ну, если коротко, то сейчас нормально все. Мы на специальную программу вышли: Европейский банк, реконструкции, все дела и с британцами договор заключили. Там все на внешнюю экономику заточено. Главное, нос по ветру держать, тогда все путем будет. Может, еще и на солидную прибыль выйдем… Если интересно, могу тебя на завод устроить.
— Кем?
— Моим официальным представителем.
— И что я буду делать?
— За работой смотреть.
— Типа, смотрящий за заводом?
— А что, не справишься?
— Ну, я не знаю.
— Особо в дела вникать не надо. Кожедаров — директор толковый, команда у него серьезная, там и внешний рынок, и маркетинг, и снижение затрат. Нормально все работает…
— Тогда почему прибыли нет?
— Страна загнулась, Антон. Здесь никому ничего не нужно, одна заграница спасает, а на ней пока много не заработаешь. Но все к этому идет… Для нас главное, чтобы поселок не загнулся, чтобы у людей деньги были. Эти деньги мы потом обратно отжимаем. Магазины, рестораны, рынок, таксопарк, охранная фирма — все есть, все работает. Все это наше. И поселок наш с потрохами. И в Москве бизнес есть…
— Да я в курсе.
В Москве и в ее окрестностях давно все уже поделено и освоено, поэтому Карина не пыталась расширить свою территорию с помощью силы. Что смогла взять в девяностом году, то за собой и оставила, но при этом с головой ушла в бизнес. И так увлеклась этим делом, что даже градообразующий завод к рукам прибрала. Антон помогал ей советами, но такими, до которых она сама способна была дойти. А может, она все знала и без него, только вид делала, что его советы действительно ей в чем-то помогли. Что ж, если так, то спасибо ей за это…
— Это хорошо, что ты в курсе, — кивнула она. — Теперь надо еще и в дело войти. Я на тебя очень надеюсь. У тебя как-никак экономическое образование.
— Незаконченное.
— Закончить можно.
— Восстанавливаться надо.
— Так в чем же дело?
— Судимость у меня.
— Не проблема.
— Да и желания, если честно, нет. Мне уже тридцать два, какой из меня студент?
— Заочно закончишь. По ускоренному курсу.
— Это как?
— Диплом тебе купим. Я узнавала, это нетрудно. Ты учился и не отчислялся, а в девяносто втором году выпустился. Ты только скажи, тебя во все архивы занесут, никто не подкопается, если что… И вообще, зачем кому-то знать, что ты сидел?
