— Почему вы так решили? — между тем искренне удивилась Таня.
Были в ее ответе вопросом на вопрос нотки обиды. Она словно оскорбилась, что ее приняли за провинциалку, которая проживает за тысячи километров от цивилизованной столицы.
— Я из Москвы, — подтвердила она его предположение.
— Странно. — Матвей снова развернулся к женщине спиной и пошатал этюдник, проверяя его на устойчивость. — Здесь, как я уже успел заметить, в основном отдыхают местные. Из центра ехать накладно и далековато.
— У меня небольшие проблемы с желудком, врачи рекомендовали этот санаторий, — пояснила Татьяна, ничем не выдавая, что лжет.
— Если не секрет, куда вы так рано собрались?
— Посмотреть, как вы работаете, — робко призналась новая знакомая Матвея и встала рядом. — Можно?
— А как вы вообще узнали, что я здесь? — с деланым интересом продолжал Кораблев засыпать ее вопросами.
— Просто я жаворонок, — женщина застенчиво улыбнулась. — Смотрю, вы пошли в лес, я сзади и пристроилась.
— Не боитесь? — нахмурил он брови.
— Вас?
— Хотя бы меня, — кивнул Матвей.
— Не боюсь, — Таня покачала головой и улыбнулась.
«Может, ошибся?» — развернувшись к холсту, подумал он.
В это самое время верхний край похожего на огромный апельсин солнца показался из-за угрюмых вершин, заливая все багряным светом.
Матвей восстановил в голове прочитанные накануне в Интернете уроки живописи, и кончиками щетины широкой кисти, едва касаясь холста, стал наносить мазки. Делал он это относительно быстро и уверенно, постепенно опускаясь к его середине, все меньше и меньше нажимая на кисть.
Таня стояла сбоку и завороженно наблюдала за его действиями. Кораблев молчал. Наконец небо было нарисовано. Матвей взял тюбик с черной краской и мастихин.
— Я не мешаю? — робко спросила женщина.
— Нисколько.
— А вы умеете, — она замялась, по-видимому, подбирая нужное определение. — Графика. Ну, в общем, карандашом рисовать портреты?
— Это не мое направление, — соврал Кораблев. — Но в академии изучали все.
— Вы учились в академии? — отчего-то удивилась она.
— Не похоже? — Матвей улыбнулся.
Таня пожала плечами.
— Почему вы заговорили про графику? — спросил Матвей.
— Хотела заказать вам свой портрет, — она кокетливо прищурилась. — Шутка.
«Рассказывай, — с тоской подумал Матвей. — Хороший вариант проверить меня как художника». Он стал неторопливо протирать кисти и укладывать их в ящик.
Таня заглянула в сделанный им набросок, потом посмотрела на горы, которые он рисовал, снова на холст:
— Похоже…
Матвей осторожно двумя пальцами убрал выбившуюся из-под тюрбана прядь волос:
— Оригинальная шапочка.
Таня смутилась, но не отстранилась.
Кораблев взял ее за плечи и притянул к себе.
Татьяна неловко дернулась, пытаясь освободиться, но Матвей не дал этого сделать и поцеловал ее в губы.
— У тебя жена! — слегка отстранившись, она обдала его горячим дыханием.
— Но ведь и ты замужем. — Матвей поднес ее пальчики к глазам и тронул обручальное кольцо. — Однако пришла сюда, ни свет ни заря, чтобы это случилось…
— Вы! Да как ты смеешь! — Таня смешно толкнула его в грудь кулачками.
Однако во всех ее движениях чувствовалась некая незаконченность. Таня словно не хотела, чтобы он прекратил развивать успех.
Матвей с новой силой притянул ее к себе и впился в губы, неожиданно почувствовав, что ему приятно это делать. Татьяна была первая женщина после знакомства с Мартой и разрыва с женой. Она уже не сопротивлялась, вернее не имитировала сопротивление, покорилась и отвечала взаимностью.
— Какой у тебя номер? — оторвавшись от нее, выдохнул Матвей.
— Триста первый, — не открывая глаз, простонала женщина.
Он снова слился с ней в поцелуе, не понимая, что это: просто порыв страсти или новые чувства. Совсем недавно Матвей то же самое испытывал с Мартой. Таню поцеловал спонтанно, чтобы подыграть ей, однако испытал немного не то, что ожидал.
— Пойдем к тебе? — выдохнул он.
— А жена?
— Она еще спит…
— А потом?
— Что-нибудь придумаем, — пожал Матвей плечами, размышляя над тем, как правильно он поступает.
— Так сразу? — игриво спросила женщина.
Вместо ответа Матвей стал торопливо собирать этюдник.
— Давай я пойду первая, а ты чуть позже, — неожиданно предложила Таня. — Двери будут открыты, ты не стучи…
Матвей, перестав ритмично двигаться, оторвался от Тани и откинулся на спину. На душе вдруг стало тошно. Как теперь быть с Мартой? Он осторожно повернул голову. Ресницы закрытых глаз Тани подрагивали. Она будто бы едва заметно улыбалась.
— Тебе хорошо со мной? — Почувствовав, что он на нее смотрит, Татьяна слегка коснулась пальцами внутренней части его бедра и легонько повела вверх.
— Извини, — охрипшим голосом Матвей зачем-то попросил прощения.
— За что, дурашка? — Татьяна открыла глаза и резко перевернулась к нему лицом. Поставила коготки указательного и безымянного пальца на его грудь и стала ими шагать к подбородку Матвея. Потом коснулась подушечками пальцев нижней губы.
Страсть к этой женщине у него прошла. Он больше не испытывал того неудержимого влечения, как в самом начале. Чужой запах, чужое тело, не та кожа и не те волосы…
Кораблев взял женщину за запястье и поцеловал в горячую ладошку.
— Ты напишешь мой портрет? — спросила она.
— Знаешь, а ведь я не настоящий художник, — признался он.
— Знаю, сейчас скажешь, что настоящий — это Микеланджело, Николас Сапронов или Дали…
— Я действительно впервые после школы взял кисти здесь.
— Значит, про академию наврал? — Татьяна приподнялась на локте.
— Скорее пошутил.
— Хорошенькое дельце, — женщина склонила голову набок. — А чем ты занимаешься?
— Сейчас мне надо найти одного человека, но его прячет жена, — следя за ее реакцией, продолжал Матвей.
— В этом санатории? — вдруг изменившимся голосом спросила Таня.
— Тимофей Степанович работает здесь заместителем начальника, — подтвердил Кораблев.
— Зачем он тебе? — продолжала она засыпать вопросами.
— Мне необходимо с ним встретиться.
— Раз он здесь работает, неужели это так сложно сделать? — удивилась Татьяна.
