И вновь Сэвэдж очнулся с криком. Страх пронзил состояние одурения, и Сэвэдж воспринял четыре вещи одновременно. Тони со своим напарником сидели по правую руку. Оба катетера были убраны. Из коридора слышался возмущенный, с сильным английским акцентом голос:
— И вы хотите, чтобы я загасил кубинскую сигару?
Грэм! Наконец-то!
Лысый, дородный, безупречно одетый наставник вошел в палату.
— Ого, — только и произнес он, обозревая спеленатого Сэвэджа.
— Верно, — согласился Сэвэдж. — Я не слишком хорошо выгляжу.
— Твои друзья?..
— Надежны.
— Я приехал сразу же, как только узнал…
— Не сомневаюсь, — сказал Сэвэдж. — А теперь как можно быстрее вытащи меня отсюда.
20
Коттедж, находящийся к югу от Аннаполиса, возвышался на крутом обрыве, с которого открывался захватывающий вид на Чесапикский залив. Кровать Сэвэджа стояла рядом с окном, и, лежа с приподнятой подушками головой, он мог видеть волнуемые ветром белоголовые волны. Ему нравилось наблюдать за парусниками и за тем, как их из апреля в май становится все больше и больше. Закованный в гипс, Сэвэдж фантазировал, как стоит на навесной палубе одной из таких лодок, положив руки на руль, а в волосах его путается ветер. Представлял вкус соленых брызг на лице и хриплые вопли чаек. И тут же вспоминал катящуюся к нему голову Акиры. Сразу же парусники исчезали, уступая место дерганным образам разваливающихся тел и хлещущей крови. И снова гипс удерживал его на одном месте, не давая убежать.
Рядом с ним все время находились двое охранников, и он чувствовал неудобство от того, что он, защитник, нуждается в защите. Тони с приятелем были заменены. Так как Сэвэдж воспользовался больничным телефоном, чтобы их вызвонить, следовательно, существовала запись номера, по которому он разговаривал. Противник вполне мог узнать номер и по нему легко вычислить и коттедж, и Сэвэджа. Поэтому Грэм организовал другую смену. В то же самое время англичанин изменил номер справочной службы, потому что он тоже мог быть вычислен с помощью больничного телефона.
В дополнение ко всему Грэм нанял верного врача, проверявшего состояние Сэвэджа ежедневно, и не менее верную медсестру, остававшуюся рядом с больным круглосуточно. Каждую пятницу Сэвэджа помещали в фургон и везли к ближайшему рентгенологу, проверявшему сращение сломанных костей.
Грэм приезжал навещать больного каждую субботу, привозил крапчатых устриц, белужью икру и мэнских омаров. И хотя никто не мог воспрепятствовать ему курить сигары, все же он предусмотрительно распахивал окно, и поэтому теплый майский ветерок оставался сладковатым на вкус.
— Этот коттедж и прислуга должны вылиться тебе в копеечку, — заметил Сэвэдж.
Грэм отпил холодного “Дом Периньон” и затянулся сигарой.
— Ты того стоишь. Ты лучший защитник, которого я выпестовал. Расходы — чепуха, так, мелочь, по сравнению с гонораром агента, который я благодаря тебе получаю. Ко всему прочему это вопрос лояльности. Отношения учителя с учеником. Друг с другом. Я бы даже сказал — равного с равным. Ты меня не разочаровал ни разу. Поэтому я не хочу разочаровывать тебя.
— Но ведь я могу попроситься в отставку.
Грэм подавился “Дом Периньоном”.
— Испортил такой хороший, я бы даже сказал, идеальный день…
— Когда гипс снимут, я не смогу гарантировать, что то, что окажется под ним, будет прежним мною. Скажем, я стану медлительным. Или хромым. Или… — Сэвэдж замялся, — не смогу больше рисковать собой.
— Это все проблемы будущего.
— Это просто проблемы… Когда я увидел разрубленное тело Камичи…
— Во время службы в SEALs ты видел вещи и похуже.
— Верно. Ребят, моих друзей, разрывало на части, да так, что потом было не собрать и не узнать, где и чья часть тела. Но там мы противостояли врагу. И если была возможность — приходили друг другу на помощь. Но главная цель была все-таки не в этом.
— Не в защите? Понимаю. Ты впервые не смог защитить своего принципала.
— Если бы я был более осторожен…
— “Если” — словечко из лексикона игроков. А факт в том, что тебе противостояла сила более мощная. Даже самый лучший защитник может погореть.
— Но у меня осталось обязательство.
— И доказательством того, что ты его выполнил, является твое изломанное тело. Оно у меня перед глазами. Ты сделал все, что смог.
— И все-таки Камичи мертв. — Голос Сэвэджа сорвался. — Как и Акира.
— А почему тебя беспокоит телохранитель принципала? У него было такое же обязательство перед хозяином, как и у тебя. В тот момент, когда он его принял, он таким образом принял на себя и все возможные последствия.
— Почему меня тревожат мысли об Акире? — раздумчиво произнес Сэвэдж. — Мне кажется, я чувствовал к нему нечто вроде родственной привязанности.
— Это вполне естественно. Отдай ему почести. Но не вздумай из-за него бросать профессию.
— Мне необходимо обо всем хорошенько подумать.
— Размышления гибельны. Сосредоточься на том, что тебе необходимо вылечиться и полностью восстановить свои силы. Думай о следующей пятнице. В очередной свой визит я буду иметь счастье лицезреть твои руки, ноги без гипсовых доспехов.
— Точно. Вот тогда и начнется настоящая боль.
21
Если бы у Сэвэджа была сломана одна рука или нога, то он все равно остался бы дееспособным и смог бы тренировать остальные части тела. Но с такими чудовищными ранениями он и без гипса оставался недвижим. Руки, ноги усохли, мышцы, поражавшие когда-то упругой эластичностью и твердостью, совершенно размякли. У него не было сил поднять руку. Что же говорить о том, чтобы ее согнуть… От мучительнейшей боли можно было впасть в агонию. Безысходность ситуации погружала в болото отчаяния.
Ежедневно в течение часа сиделка легонько поворачивала конечности Сэвэджа, а затем начинала их поднимать до тех пор, пока он не съеживался от боли. Колени и локти казались сделанными из дерева. Но разве дерево может чувствовать такую боль?
Увидев это, Грэм сочувственно покачал головой.
— А я подарок привез.
— Резиновые мячи.
— Сжимай их, не переставая. Они помогут восстановить силу в мышцах предплечий. — Грэм поставил к спинке кровати доску. — Прижми к ней ступни. И начинай давить. Это поможет укрепить лодыжки и бедра.
От усилия Сэвэдж моментально вспотел: каждое нажатие отдавалось в груди, дыхание с трудом вырывалось сквозь стиснутые мускулы гортани.
— Терпение, — сказал Грэм.
Сквозь распахнутое окно в комнату донеслись голоса. Послышался треск.
— Боже. Что?..
— Не волнуйся. Просто еще один подарок. Я нанял команду, чтобы они установили снаружи горячую ванну. Эти люди не знают о твоем присутствии. Но если бы даже и знали, то им можно доверять — они частенько на меня работали. Ванна или, точнее, горячий бассейн, снабжен водозавихрительным приспособлением. Так что ежедневно, после упражнений, потоки горячей воды будут успокаивать твои ноющие мышцы.
