– Это ужасно! Ну и история! Не могу вспомнить без содрогания! Когда лесник привез вас в деревню, никто не мог сказать, кто вы и откуда. Вас узнал хозяин паба. Деточка моя, как мне хочется верить, что все обойдется!
– Ничего не понимаю… Со мной такого никогда не случалось. Я не нашла часовню и очень расстроилась.
– Но ведь не поэтому вы потеряли сознание?
– Не вижу другого объяснения.
– Господи! Я видела, что эта история имеет для вас большое значение, но не предполагала, что настолько!
– Я тоже.
– Вы наверняка прошли мимо своей часовни. Просто не заметили ее. Здесь с приходом весны зелень так разрастается, что может спрятать не то что часовню, а целый зерносклад!
– Нет, я искала очень внимательно, правда! Там нет часовни. – Ответ Валерии прозвучал достаточно жестко.
– Завтра посмотрим, что можно сделать, – сказала Мадлен примиряющим тоном, – а пока я разогрею вам бульон. Вам надо отдохнуть. Знаете, а ведь теперь в деревне вы стали знаменитостью. Все знают вашу историю.
И миссис Дженкинс отправилась в кухню. Налив половник супа в тарелку, она машинально вытерла руки о фартук. Обернувшись, она подскочила от неожиданности: Валерия стояла в дверном проеме, опершись о наличник.
– Простите, – сказала молодая женщина все еще слабым голосом. – Вы сочтете меня сумасшедшей, но для меня это очень важно.
– О чем вы?
– Вчера вы сказали, что в деревне есть женщина-гид, которая хорошо знает окрестности.
– Да. Это миссис Дуайт.
– Я хотела бы с ней поговорить.
Миссис Дженкинс посмотрела на наручные часы:
– М-м-м, боюсь, уже слишком поздно, и туристическое агентство уже закрыто.
– Прошу вас… – голос Валерии стал умоляющим. – Не знаю, что именно со мной произошло, но это наверняка связано с часовней. Я это чувствую.
Мадлен внимательно посмотрела на девушку. Она была такой бледной…
– Посмотрим, что можно сделать, – сказала она, снимая телефонную трубку.
Прозвенел звонок. Мадлен торопливо подошла к входной двери и распахнула ее настежь. Крепкая на вид женщина с доброжелательным выражением лица вошла в дом.
– Надеюсь, мы причиняем вам не слишком много беспокойства, Роуз, – извиняющимся тоном проговорила миссис Дженкинс. – Спасибо, что пришли так быстро.
– Мне показалось, что это для вас очень важно. И потом, не страшно, если Роджер хотя бы один раз сам накроет на стол, просто для разнообразия!
Валерия ожидала гостью, сидя в кухне. Открытый туристический путеводитель лежал перед ней на столе.
– А вот и девушка, на которую Шотландия произвела столь сильное впечатление! – воскликнула миссис Дуайт с улыбкой.
Валерии было стыдно, что она доставляет столько хлопот окружающим, и она поторопилась извиниться перед миссис Дуайт. И все-таки для нее огромным облегчением было встретить человека, знающего в этой местности каждый уголок.
Легким движением Роуз Дуайт сняла пальто и повесила его на спинку стула.
– Нам нужен ваш совет, Роуз, – сказала Мадлен. – Это милое дитя желает расспросить вас о часовне, которая предположительно находится на берегу Лох-Чон.
На лице гостьи появилось выражение удивления.
– Это становится интересным! – сказала она.
– Почему? – спросила Валерия.
– Потому что не далее как в этот понедельник ко мне приходил молодой человек и задавал тот же самый вопрос.
– Но что же в этом странного? – спросила Мадлен.
– А то, что об этой часовне меня никто не спрашивал больше пятнадцати лет. И вдруг за несколько дней сразу двое людей интересуются старой часовней!
– Этот молодой человек – испанец? – поинтересовалась Мадлен.
– Нет, голландец. Лет двадцати. Он остановился у Мак-Ферсонов. Думаю, он еще не уехал. По крайней мере, сегодня в полдень я встречала его в бакалейном магазине.
– И он тоже ищет часовню Святой Керин?
– Именно так. Единственную часовню, построенную на берегу Лох-Чон. Она, кстати, была очень красивая.
– Была? – с беспокойством в голосе повторила Валерия. – Ее больше нет?
– Году в 1983-м или 1984-м власти решили расширить Лох-Катрин – одно из озер, которые снабжают Глазго питьевой водой. В соответствии с разработанным гидрологическим планом Лох-Чон тоже подлежало расширению. Вода поднялась выше естественного уровня, и часовню затопило…
– Вы хотите сказать, что часовня находится под водой? – воскликнула Валерия.
– Так и есть. Когда на крупных озерах построили плотины, вода, как из рога изобилия, хлынула в мелкие, такие, как Лох-Чон. Часовня попросту исчезла. В те времена рассуждали так: одной часовней больше, одной меньше – кого это волнует?
– Значит, часовня все-таки существует! – с энтузиазмом воскликнула Валерия.
– Конечно, но только озеро поглотило ее навсегда, – ответила Роуз. – А зачем она вам, эта часовня?
Валерия рассказала ей о своих снах:
– Картины, встающие у меня перед глазами, настолько реальны, что мне кажется, будто я прикасаюсь пальцами к каменной кладке… Слышу, как ветер гудит на колокольне… Знаю каждую складочку на платье святой Керин, изображенной на витраже… Металлическая окантовка двери украшена коваными гвоздями, и на уровне замка одного гвоздя не достает…
– Это впечатляет, – сказала миссис Дуайт. – Послушав вас, невольно решишь, что вы там бывали.
Валерия задала гостье множество вопросов о часовне. Роуз была там всего несколько раз. Призвав на помощь память, она описала стрельчатую дверь, единственное витражное окно, увитое плющом, небольшую колокольню вровень с островерхой крышей сухой каменной кладки. Валерия слушала, с жадностью впитывая каждое слово этой женщины, описывавшей ей ее сон, ее мечту. Все сходилось. Она ничего не придумала. Это одновременно и успокаивало, и… поражало своей таинственностью. Валерия поймала себя на том, что непривычно много говорит, наверное, от радости, что тайна наконец раскрыта. Ответ на вопрос, почему она не нашла часовню, вернул ей силы.
– Это невероятно! Все, что вы мне рассказываете, все совпадает!
– Если бы вы приехали несколько лет назад, вы бы увидели ее воочию.
Роуз рассказала Валерии все, что помнила. Как пахли цветы, как стекала с крыши вода, потому что не было водосточного желоба…
Валерия ловила каждое слово. И вздрагивала всякий раз, когда узнавала элемент, присутствовавший в ее видениях.
Когда тема была исчерпана, Роуз вежливо попрощалась с девушкой и увлекла миссис Дженкинс за собой в сад. Там она шепнула ей на ухо:
– Тот, другой, голландец, ничего мне не рассказывал. Но у него тоже что-то на уме…
