Но в ту минуту, когда преследователи увидели, что вор
скрылся в платановой роще, они выскочили из кустов и бросились туда вслед за
ним. Они напали на него и принялись избивать. Он кричал и стонал, но они
безжалостно убили его. Двое людей, которые шли в это время по дороге, услышали
его крики и бросились в платановую рощу, – а они туда и так направлялись, – и
когда убийцы увидели их, пустились наутек, а двое пришедших бросились за ними.
Но гнались они совсем недолго – минуту или две, а потом потихоньку вернулись
обратно в платановую рощу.
Что же они потом стали делать? Я вам расскажу. Они
обнаружили одежду, которую убитый вор успел вытащить из своего саквояжа, и один
из них надел ее на себя.
Том выждал минуту – опять-таки для пущего эффекта – и именно
продолжал:
– Человек, который надел на себя одежду убитого был… Юпитер
Данлеп!
– Господи! – воскликнули в зале, а дядя Сайлас сидел
совершенно ошеломленный.
– Да, да, это был Юпитер Данлеп. И, как вы понимаете, ничуть
не мертвый. Затем эти двое сняли с убитого сапоги и надели на него старые
рваные башмаки Юпитера, а сапоги убитого надел на себя Юпитер Данлеп. Затем
Юпитер Данлеп остался в роще, а второй человек спрятал труп и после полуночи
отправился к дому дяди Сайласа, взял там старую зеленую рабочую куртку, которая
висела на веревке в проходе между домом и кухней, лопату с длинной ручкой,
пробрался на табачную плантацию и зарыл там труп.
Том остановился и помолчал с полминуты.
– Кто бы вы думали, был этот убитый? Это был… Джек Данлеп,
давным-давно пропавший без вести грабитель!
– Господи!
– А человек, который закопал его, был… Брейс Данлеп, его
родной брат!
– Господи!
– А кто бы вы думали, этот гримасничающий идиот, который вот
уже несколько недель притворяется глухонемым? Это Юпитер Данлеп!
Что тут началось! Поднялся такой шум, что вы за всю свою
жизнь не увидели бы такой суматохи. А Том подскочил к Юпитеру и сорвал с него
очки и фальшивые бакенбарды. Перед нами оказался убитый Юпитер, живой и
целехонький. Тетя Салли и Бенни с плачем бросились обнимать и целовать дядю
Сайласа, и до того затискали бедного старика, что он совсем потерял голову. А
публика принялась кричать:
– Том Сойер! Том Сойер! Замолчите все, пусть он рассказывает
дальше! Рассказывай дальше, Том Соейр!
Том был на верху блаженства, потому что его хлебом не корми,
только дай ему быть в центре внимания, стать героем, как он говорит. Когда все
утихло, он опять заговорил:
– Мне осталось сказать немного: когда Брейс Данлеп измучил
дядю Сайласа до того, что бедный старик совсем лишился ума и в конце концов
стукнул его пустоголового братца по голове дубинкой, Брейс, вероятно, решил,
что это подходящий случай. Юпитер побежал в лес, чтобы спрятаться там, и я
думаю, что план у них был такой, – чтобы Юпитер той же ночью скрылся из этих
мест. Тогда Брейс убедил бы всех, что дядя Сайлас убил Юпитера и где-то закопал
его труп. Таким образом, Брейс рассчитывал доконать дядю Сайласа и добиться
того, чтобы он уехал из этих мест, а может быть, и того, чтобы его повесили, этого
я не знаю. Но когда они в платановой роще нашли своего убитого брата, – хотя
они не узнали его, так он был изуродован, – они придумали другую штуку:
переодеть Юпитера в одежду Джека, а того закопать в одежде Юпитера и подкупить
Джима Лейна, Билла Уиверса и остальных дать ложные показания. Вот посмотрите на
них всех, какой у них вид, – я ведь предупреждал их, что они пожалеют прежде,
чем я кончу говорить, так оно и вышло…
Так вот, мы с Геком Финном плыли на одном пароходе с ворами,
и покойник рассказал нам все про брильянты; кроме того, он сказал нам, что те
двое убьют его, если только поймают. Мы обещали помочь ему, насколько это будет
в наших силах. Мы как раз были около платановой рощи и слышали, как его там
убивали, но попали мы в рощу только рано утром, после того как прошел ливень, и
в конце концов решили, что там никого не убили. А когда мы увидели здесь
Юпитера Данлепа, переодетого точно так, как собираются переодеться Джек, мы
были уверены, что это Джек, к тому же он мычал, изображая из себя глухонемого,
как и было условлено.
После того как все бросили разыскивать тело, мы с Геком
продолжали поиски – и нашли труп. Конечно, мы ужасно гордились этим, но когда
дядя Сайлас сказал нам, что это он убил Юпитера, мы просто оцепенели. Мы
страшно жалели, что нашли труп, и решили спасти дядю Сайласа от виселицы, если
только сможем. Это было нелегко, потому что дядя Сайлас не разрешил нам
выкрасть его из тюрьмы, как мы украли, если вы помните, нашего негра Джима.
Весь этот месяц я ломал голову, чтобы придумать какой-нибудь
способ спасти дядю Сайласа, но ничего не мог сообразить. Так что сегодня, когда
мы пришли в зал суда, у меня никакого плана не было, и я не видел выхода. Но
потом я заметил кое-что, и это кое-что заставило меня задуматься. Это был пустяк,
и я не мог быть уверен, но я стал припоминать и следить. Все время, пока я
делал вид, что сижу в раздумье, я наблюдал. И вскоре, как раз когда дядя Сайлас
выпаливал свои признания, что это он убил Юпитера Данлепа, я снова увидел то,
что ожидал.
Тут я вскочил и прервал заседание, – я понял, что передо
мной сидит Юпитер Данлеп. Я узнал его по одному движению, которое я заметил
раньше и запомнил. Год назад, когда я был здесь, я это заметил.
На этом месте Том замолчит и с минуту раздумывал –
опять-таки для эффекта, – я-то отлично знал его фокусы. Потом он повернулся,
словно собираясь вернуться на свое место, и протянул этак лениво и небрежно:
– Ну вот, кажется, и все.
Такого шума я еще не слыхивал, весь зал кричал:
– Что ты увидел? Не смей уходить, чертенок ты эдакий! Ты что
же, расписывал все это, пока у нас слюнки не потекли, а теперь хочешь уйти? Ты
говори, что он делал?!
Ну, вы сами понимаете, что Тому только этого и надо было, –
он все это проделал для эффекта, на самом-то деле его с этой трибуны целой
упряжкой волов нельзя было бы стащить.
– Да это пустяк, мелочь, – сказал он, – я заметил, что он
немного взволновался, когда увидел, что дядя Сайлас сам лезет в петлю из-за
убийства, которого он не совершал. Он волновался все больше и больше, а я
наблюдал за ним, не показывая вида, – и вдруг его пальцы беспокойно
задвигались, и вскоре он поднял левую руку и стал рисовать пальцем крест на
щеке. Тут-то я и поймал его.
Все словно с ума сошли, начали кричать, стучать ногами и
хлопать в ладоши, – а Том Сойер был так горд и счастлив, что уже не знал, как и
вести себя. Тогда судья нагнулся со своей кафедры и спросил:
