– Нет, нет, – прервал его Том, – никто вас не разоблачит. Вы
не убивали его. Одним ударом его нельзя было убить. Это сделал кто-то другой.
– Увы, – причитал дядя, – это сделал я и никто другой. Кто
еще мог иметь что-нибудь против него?
И он посмотрел на нас, словно в надежде, что кто-нибудь из
нас назовет человека, который имел бы что-нибудь против этого безобидного
ничтожества. Но смотреть было бесполезно – нам нечего было сказать. Он понял
это и опять впал в отчаяние. Я никогда еще не видел более несчастного и жалкого
лица, чем у него в этот момент. Тут Тома осенила неожиданная мысль, и он
воскликнул:
– Постойте! Но ведь кто-то закопал его! Кто же… И тут же
осекся. Я знал почему. Когда Том произнес эти слова, у меня дрожь пробежала по
спине, потому что я вспомнил, как мы в ту ночь видели дядю Сайласа, кравшегося
со двора с лопатой в руках. Я знал, что Бенни тоже видела его, потому что она
как-то упомянула об этом.
Том тут же постарался переменить тему разговора и стал
просить дядю Сайласа никому ничего не говорить.
Мы все тоже принялись уговаривать дядю Сайласа, что он
должен помалкивать и что это не его дело наговаривать на самого себя; что если
он будет молчать, никто никогда и не узнает, а если все выяснится и на него
обрушится беда, то он погубит всю семью и убьет их всех, а пользы никому от
этого не будет. Наконец дядя Сайлас дал нам обещание молчать. Мы все вздохнули
с облегчением и постарались приободрить дядю. Мы говорили ему, что главное –
это чтобы он молчал, и вскоре все это дело забудется. Мы все в один голос
уверяли дядю Сайласа, что никто никогда не заподозрит его, никому это и в
голову не придет, он ведь такой добрый, и у него такая хорошая репутация; а Том
со всей своей ласковостью и сердечностью стал говорить:
– Нет, вы только подумайте одну минутку, – говорил Том, – вы
рассудите. Вот перед вами дядя Сайлас, все эти годы он был проповедником, не
получая за это ни гроша, все эти годы он делал добро людям, не считаясь ни с
чем, всегда, когда это было в его силах. Все его любят и уважают, он всегда был
мирным человеком и никогда не вмешивался в чужие дела, все в округе знают, что
он не может ударить человека. Подозревать его? Это так же невозможно, как…
– Именем штата Арканзас арестовываю вас по обвинению в
убийстве Юпитера Данлепа! – загремел в дверях голос шерифа.
Это было ужасное мгновение. Тетя Салли и Бенни бросились к
дяде Саниасу и повисли на нем с причитаниями и плачем. Тетя Салли принялась
кричать шерифу и людям, которые пришли с ним, чтобы они убирались, что она не
отпустит дядю Сайласа; негры, столпившиеся у дверей, плакали. В общем, я не мог
больше переносить этого. Такая сцена могла разбить человеческое сердце, и я
вышел из комнаты.
Дядю Сайласа должны были поместить в жалкую деревенскую
тюрьму, и мы пошли проводить его; Том по дороге в возбуждении принялся шептать
мне: «Ты представляешь, какое это будет замечательное дело и сколько нам будет
грозить опасностей, когда в какую-нибудь темную ночь мы будем выручать его
отсюда. Об этом деле растрезвонят повсюду, и мы наверняка прославимся». Однако
дядя Сайлас отверг этот план в ту же минуту, когда Том шепнул ему о нем на ухо.
Старик заявил, что долг обязывает его подчиниться представителям закона, что бы
они с ним ни делали, и что он останется в тюрьме столько, сколько потребуется,
даже если там не будет дверей и запоров. Дядины слова сильно разочаровали Тома,
однако делать было нечего.
И все-таки Том считал себя виноватым в несчастье дяди
Сайласа и твердо решил, что, так или иначе, он должен освободить старика из
тюрьмы. Поэтому, прощаясь с тетей Салли, он сказал ей, чтобы она не
волновалась, потому что он решил вмешаться в это дело и будет заниматься им
день и ночь, пока не сорвет эту игру и не докажет невиновность дяди Сайласа.
Тетя Салли совсем растрогалась и принялась благодарить Тома. Она сказала ему,
что уверена, что он сделает все возможное. Она поручила нам помогать Бенни
вести хозяйство и смотреть за детьми. Мы со слезами попрощались с ней и
отправились обратно на ферму, а тетя Салли осталась жить у жены тюремщика до
октября, когда должен был состояться суд.
Глава 11
Том Сойер разоблачает убийц
Этот месяц был очень тяжелым для всех нас. Бедняжка Бенни
старалась быть как можно бодрее, да и мы с Томом прилагали все усилия, чтобы
поддерживать настроение в доме, но все это, как говорится, было впустую. Такая
же история происходила и в тюрьме. Мы ходили туда каждый день навещать стариков.
Но настроение у них все равно было ужасное. Дядя Сайлас почти не спал по ночам
и часто бродил во сне; выглядел он совершенно изнуренным и измученным, разум
его как будто помутился, и мы все ужасно боялись, что эти треволнения доконают
его и сведут в могилу. А когда мы старались приободрить его, дядя Сайлас только
качал головой и говорил, что, если бы мы несли у себя в сердце груз убийства,
мы бы так не разговаривали. Том, да и все мы убеждали дядю Сайласа, что это
было не умышленное убийство, а случайное, но для него разницы не было. Когда
приблизилось время суда, он уже прямо заявлял, что он пытался убить Юпитера.
Сами понимаете, это уже была катастрофа. Дело, таким образом, становилось во
много раз хуже, и тетя Салли и Бенни совсем уже потеряли покой. С трудом мы
добились от дяди Сайласа обещания, что он не будет говорить об убийстве при
посторонних. Мы были и этому уже рады.
Весь месяц Том ломал себе голову над тем, какой придумать
план, чтобы спасти дядю Сайласа. Сколько раз по ночам он не давал мне спать,
без конца изобретая все новые и новые планы, но так ничего толкового и не мог
придумать. Мне казалось, что из затеи Тома ничего не выйдет, – слишком все это
выглядело безнадежно, и я совсем пал духом. Но Том не поддавался унынию. Он
накрепко вцепился в это дело и продолжал думать, строить планы и ломать себе
голову.
Наконец в середине октября состоялся суд. Мы все сидели в
зале, который, само собой разумеется, был битком набит. Бедный дядя Сайлас! Он
сам выглядел не лучше мертвеца, глаза у него ввалились, он исхудал и был ужасно
мрачен. Рядом с ним по одну сторону сидела Бенни, а по другую – тетя Салли, обе
под вуалями, обе трепещущие от страха. Том сидел рядом с нашим защитником и уж,
конечно, совал свой нос во все. И защитник и судья позволяли ему это. Временами
Том, по существу, вообще оттеснял защитника и брал дело в свои руки. И надо
сказать, что это было совсем неплохо, потому что защитник был из захолустных
адвокатишек и, как говорится, звезд с неба не хватал.
