То, что перед убийством Мариэн Ларусс именно насиловали, казалось не очень правдоподобным — хотя я, пожалуй, не единственный, кого обвинители попытаются в этом переубедить. Содержание алкоголя у нее в крови было выше нормы — хороший юрист может выдвинуть аргумент, что она, вероятно, была не в состоянии оказывать сопротивление сильному молодому человеку вроде Атиса Джонса. Вдобавок Джонс использовал презерватив со смазкой, что снизило уровень физического вреда, нанесенного им жертве.
Вот чего нельзя было отрицать: когда Джонс с криком о помощи влетел в бар, на руках и лице у него была кровь Мариэн, а с ней еще и частицы пыли от камня, которым была убита девушка. Анализ пятен крови вокруг тела Мариэн Ларусс выявил имевший место при ударе всплеск средней скорости, при котором кровяные брызги распределились радиально, вверх и в стороны от головы. Брызги должны были попасть нападавшему на голени, руки, а также, возможно, лицо и верх туловища. Четко выраженных пятен на ногах у Джонса обнаружено не было (его джинсы намокли от стояния на коленях в кровавой луже возле Мариэн Ларусс), а кровь на лице и руках была потом стерта, из-за чего первоначальный характер брызг тоже нельзя было разобрать.
По показаниям Джонса, в тот день они с Мариэн Ларусс встретились в девять часов вечера. До этого она успела выпить со своими друзьями в Колумбии, после чего приехала к нему в «Болотную крысу». Свидетели видели их вдвоем за разговором; потом они под ручку ушли. Один из свидетелей, местный забулдыга по имени Херрин, признался полицейским, что незадолго перед тем, как молодые люди покинули бар, он бросал Джонсу неблагозвучные эпитеты расового характера. Те оскорбления он нанес, по его словам, примерно в десять минут двенадцатого.
После этого, по словам Джонса, у них с Мариэн Ларусс был секс на заднем сиденье его автомобиля: она сидела сверху, он снизу. После соития завязалась ссора, отчасти из-за оскорблений того Херрина: Джонс выпытывал у Мариэн, стыдно ей с ним быть или нет. Мариэн вспылила и сорвалась с места, но, вместо того чтобы идти к своей машине, побежала в лес. Джонс утверждал, что она при этом уже смеялась и звала его с собой к ручью, но он сидел обиженный и не пошел. Лишь минут через десять, не дождавшись возвращения подруги, Джонс отправился следом и нашел ее метрах в тридцати на тропе. Мариэн была уже мертва. Он утверждал, что перед этим ничего не слышал — ни криков, ни борьбы. Насчет того, притрагивался ли к ней, он не помнит, но, видимо, да, раз на руках кровь. Допускал он и то, что трогал камень, который, как он позднее припомнил, лежал у нее возле головы. После этого он побежал в бар, и была вызвана полиция.
Атиса Джонса допрашивали сотрудники полиции штата, а именно отдела обеспечения правопорядка — первоначально без вызова адвоката, так как его не арестовывали и не предъявляли каких-либо обвинений. Однако после допроса он был задержан по подозрению в убийстве Мариэн Ларусс. Ему предоставили назначенного судом юриста, который позже взял самоотвод в пользу Эллиота Нортона.
Ну а дальше к делу присоединился я.
Я нежно провел пальцами по ее лицу; вмятинки фотобумаги ощущались как поры кожи. «Прости, — думал я. — Я тебя не знал. Не могу сказать, была ты хорошим человеком или плохим. Если б мы с тобой познакомились — встретились в баре или же я сел рядом в кафетерии, — пришлись бы мы друг другу по нраву? Пусть даже в минуту мимолетного, поверхностного соприкосновения, в котором сходятся ненадолго две жизни, чтобы затем вновь разойтись, чуть друг от друга изменившись и в то же время сохранив неизменность своих путей (что, собственно, и делает эту жизнь достойной жизни)? Вполне вероятно, что и нет: слишком уж мы, пожалуй, разные. Но ты никак не заслуживала такого страшного конца. А я, если б только мог, непременно бы вмешался, пусть даже с риском для собственной жизни; я не мог бы просто стоять и бездействовать. И вот теперь я попытаюсь обратить твои шаги вспять; понять, что привело тебя в то место, где ты в итоге упокоилась на смятых паучьих лилиях, где рядом в твоей крови тонули ночные насекомые.
Не обессудь, что мне приходится это делать. Из-за моего вмешательства окажутся задеты судьбы, и могут всплыть те фрагменты твоего прошлого, которые ты предпочла бы утаить. Одно лишь могу обещать тебе твердо: кто бы это ни совершил, ему не будет позволено уйти безнаказанно».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Телефонный номер в Верхнем Уэст-Сайде я набрал на следующее утро. Трубку взял Луис.
— Ну как, не передумал сюда приезжать?
— Буду через пару дней.
— Как там Ангел?
— Потихоньку. Как у тебя?
— Все как всегда.
— Настолько плохо?
Я только что переговорил с Рэйчел. Слыша ее голос, я почувствовал себя одиноко; к тому же опять проснулось беспокойство: как она там, в такой дали?
— Хочу попросить тебя об одной слуге.
— Проси. За спрос денег не берут.
— У тебя нет кого-нибудь, кто мог бы пожить у Рэйчел, недолго, пока я не вернусь?
— Ей это не понравится.
— Ну может, пошлешь того, кому до этого дела нет.
Судя по тишине, Луис обдумывал вопрос. Когда наконец заговорил, чувствовалось, что он с трудом сдерживает улыбку.
— Знаешь, есть у меня один парень, самое то.
Утро я провел за звонками, после чего поехал в Уотери и переговорил с одним из помощников ричлендского шерифа; этот коп в ночь гибели Мариэн Ларусс оказался на месте происшествия первым. Разговор вышел довольно коротким. Помощник шерифа подтвердил детали своего рапорта, причем было ясно, что Атиса Джонса он считает виновным, которого я, стало быть, пытаюсь отмазать от заслуженной кары уже тем, что завел разговор насчет того дела.
Оттуда я отправился в Колумбию и провел какое-то время в отделе обеспечения правопорядка, с особым агентом Ричардом Брюэром. Как раз особые агенты ООП и расследовали то убийство, а равно и все прочие, совершаемые на территории Южной Каролины, за исключением отдельных случаев, относящихся к юрисдикции полиции Чарльстона.
— Они там все такие независимые, — сказал с усмешкой Брюэр, — высокого о себе мнения. Мы их зовем не иначе как «республика Чарльстон».
Брюэр был примерно моего возраста; волосы соломенного цвета, спортивное сложение, стандартная экипировка силовика: защитный комбез, черная майка с зелеными буквами «ООП» на спине и «Глок-40» на поясе. Он входил в бригаду агентов, работающих по этому делу. Брюэр оказался чуть словоохотливей, чем помощник шерифа, но, как выяснилось, мало что мог добавить к уже известному мне. По его словам, Атис Джонс остался с миром фактически один на один, если не считать нескольких дальних родственников. Работал он разносчиком в супермаркете, снимая квартирку в доме без лифта где-то в Кингвилле, которую теперь занимала семья украинских иммигрантов.
— Ох уж этот парень. — Он со вздохом покачал головой. — Тех, кто о нем заботился, и так было раз-два и обчелся, а теперь и вовсе.
