Вслед за Эллен из машины, с водительского сиденья, выбрался молодой человек. У него была смуглая кожа, и длинные черные волосы лежали на плечах. Одетый нарочито просто — джинсы, майка и расстегнутая рубашка, — он наблюдал за мной с явным подозрением.
Мы пожали друг другу руки, и он приобнял Эллен, словно защищая ее от кого-то. Я не сводил с него глаз, пока мы шли по направлению к дому.
Потом мы сидели на кухне и пили кофе из больших голубых кружек. Рики (так звали спутника Эллен) не произнес за все это время ни слова, даже не сказал «спасибо». Мне было интересно, не встречал ли он когда-либо Роджера. У них мог бы получиться самый короткий в мире диалог.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я Эллен.
Она пожала плечами.
— Мы направляемся на север. Я никогда не бывала там раньше. Сначала мы собираемся поехать на озеро Маусхэд, посмотреть на гору Катадин. Может быть, снимем небольшой трейлер.
Рики встал и спросил, где в доме туалет. Я объяснил ему, и он нас на время покинул.
— Где ты откопала себе любовника-латиноса? — спросил я.
— Он изучает психологию.
— Правда? — я старался, чтобы мой голос звучал не слишком саркастично. Может быть, Рики пытался убить двух зайцев сразу, изучая психологию и одновременно пытаясь анализировать самого себя?
— Он на самом деле очень хороший, Берд. Просто немного смущается при виде незнакомцев.
— Ага, как добрый пес.
Она в ответ показала мне язык.
— Ты хотя бы школу закончила?
Она, казалось, пропустила вопрос мимо ушей. А после паузы обронила:
— Со временем я начну заниматься.
— Хмм... И что же ты планируешь изучать? Биологию?
— Ха-ха! — она не улыбалась.
Полагаю, что благодаря присутствию Рики у нее в голове и мыслей не было о семестровых экзаменах.
— Как твоя мама?
— Хорошо.
На мгновенье она замерла и притихла.
— Она беспокоится о тебе и папе, — продолжила Эллен. — Он рассказал ей, что ты был на похоронах вчера, но у вас не нашлось общих тем для разговора. Как я полагаю, она думает, что вы должны разобраться в своих отношениях.
— Это не так просто.
Она кивнула.
— Я слышала их с матерью разговор. Что он говорит о тебе — это правда? — спросила она мягко.
— Отчасти — да.
Она, по-видимому, пришла к определенному выводу:
— Тебе надо поговорить с ним. Ты был его другом, а у него их не так уж много.
— У большинства из нас их не так уж много. Я пытался поговорить с ним, Эллен, но он осудил меня. Твой отец — хороший человек, однако не все хорошее подходит ему по характеру.
Рики вернулся в комнату, и наш разговор прервался. Я сделал им предложение переночевать у меня, но, честно говоря, обрадовался, когда Эллен отказалась. Они решили провести ночь в Портленде с намерением направиться прямо в Великие Северные леса уже следующим утром. Я предложил им остановиться возле Санта-Джона и сказать, что это я послал их. Пусть, думал я, сами решают свои проблемы, и мне совершенно не хочется знать, чем это закончится. Думаю, Уолтеру Коулу этого тоже не особенно хотелось.
После того как они уехали, я сел в машину и поехал обратно в Портленд, решив позаниматься в тренажерном зале одного из городских культурно-оздоровительных центров. Укладка черепицы, конечно, тоже была неплохим упражнением, но я намеревался убрать те пласты жира, которые небольшими складками выдавались у меня на боках. Я провел в зале сорок пять минут, производя всякие сложные движения для торса и делая упражнения для плечевого пояса, пока в конце концов мое сердце не стало выпрыгивать из груди и майка вся не пропиталась потом. Закончив, принял душ; затем мне стало интересно посмотреться в зеркало, чтобы понять, уменьшились ли эти жировые отложения хоть насколько-то. Разглядывая себя, я думал, что мне скоро тридцать пять и среди моих еще темных волос уже кое-где виднелись серебристые.
Яркие рождественские огоньки сверкали на деревьях Портленда, когда я вышел из тренажерного зала. Будучи лишь бликами, отражением городских огней, издалека они казались по-настоящему горящими. Я направился в городскую библиотеку, чтобы просмотреть кое-какие свежие журналы. Хотелось бы узнать последние взгляды Дэна Сэвиджа на различные сексуальные игры. На этой неделе Дэн общался с парнем, который утверждал, что он не гомосексуалист, хотя занимался любовью только с мужчинами. Дэн Сэвидж не видел разницы между гомо— и гетеросексуалами. Откровенно говоря, мне это тоже было по барабану. Я попытался представить себе, что бы такого мог сказать этому парню Эйнджел. Получалась сплошная нецензурщина.
Начался дождь, и капли, растекаясь по стеклу, сверкали на окне, словно кристаллы. Какое-то время я наблюдал за дождем, а затем вернулся к чтению своего журнала. Спустя некоторое время я заметил знакомую фигуру, движущуюся по направлению ко мне, и тот же странный запах ударил мне в ноздри.
— Могу я задать вам вопрос? — спросил высокий голос.
Я встал со своего кресла. Те же самые холодные насмешливые глаза наблюдали за мной; дождевые капли катились по лысой голове. Неприятный запах — смесь крови и одеколона — теперь стал еще сильнее, и я немного отступил назад, к столу.
— Вы хотите найти Бога? — продолжил он, бросив на меня такой обеспокоенный взгляд, каким врачи одаривают курильщиков, когда те начинают рыскать по карманам в поисках сигарет в комнате ожидания. В бледной руке он держал библейскую брошюру.
Я уставился на него в растерянности. Только усилием воли мне удалось придать своему лицу более или менее осмысленное выражение.
— Когда Бог пожелает меня увидеть, он будет знать, где меня найти, — ответил я и вернулся к своим журналам. Глаза нарочито обшаривали страницы журнала, но втайне все мое внимание было обращено на собеседника.
— Откуда тебе знать? Может быть, именно сейчас Бог ищет тебя? — сказал он и присел рядом со мной.
Я понял, что мне лучше держать рот на замке: если он помешан на религии, продолжение разговора только вдохновит его. Такие типы обычно ведут себя как монахи-молчальники, которым только что дано недельное освобождение от их обета молчания. Хотя этот парень вовсе не выглядел религиозным фанатиком, я уловил, что в его вопросе имелся некий подтекст, на который я поначалу не обратил внимания.
— Я всегда верил, что Бог будет повыше ростом, — возразил я ему.
— Грядут большие перемены, — невозмутимо произнес лысый человек. — Не останется места для грешников, разведенных, садомазохистов, для женщин, не уважающих своих мужей.
— Думаю, ты только краем задеваешь некоторые из моих собственных хобби и увлечений кое-кого из моих друзей, — не поднимая глаз от журнала, откликнулся я. И бросил последний благодарный взгляд на свой кофе. Просто сегодня был не мой день.
