— Кто ведет дело?
— Теоретически Морфи и его команда. Но большая часть работы, скорее всего, ляжет на нас, поскольку почерк этого преступления совпадает с характеристикой убийства Сьюзен и Дженнифер, кроме того, этого хочу я. Брие поставит твой телефон на прослушивание, если тот человек снова решит тебе позвонить. Конечно, торчать у тебя в номере не очень этично, но я не знаю, что еще тут можно придумать, — он постарался не встречаться со мной взглядом.
— Ты вытесняешь меня из дела.
— Берд, ты не можешь погружаться в расследование с головой. Тебе самому это ясно. Я говорил об этом раньше и сейчас повторяю. Мы определили долю твоего участия.
— Оно будет ограниченным.
— Да, черт побери, ограниченным! Берд, ты же связующее звено между нами и этим типом. Он позвонил раз и еще позвонит. Подождем — увидим, — он широко развел руками.
— Ее убили из-за той девушки. Вы собираетесь заняться ее поисками?
Вулрич досадливо закатил глаза.
— Берд, подумай, где искать? Облазить всю чертову протоку? У нас есть отпечаток, им мы займемся и посмотрим, куда он нас выведет. А теперь расплачивайся и пойдем. Нас дела ждут.
Я остановился в белом особняке греческого стиля. Мой выбор пал на комнату в перестроенном флигеле за основным зданием. Во-первых, меня устраивало уединение, а, во-вторых, во дворе несли вахту два четвероногих сторожа, и как заверил меня портье, они рычали на всех, кроме постояльцев. Но, по моим наблюдениям, эти здоровенные псины в основном предпочитали спать в тени старого фонтана. В моей большой комнате с балконом и вентилятором под потолком стояли два массивных кожаных кресла и маленький холодильник, который я заполнил бутылками с водой.
Когда мы пришли ко мне, Вулрич включил телевизор, и в ожидании Брие мы молча смотрели утреннее шоу-викторину. Он появился через полчаса. За это время женщина из города Талса успела выиграть туристическую поездку. Небольшого роста, аккуратно одетый, Брие имел привычку то и дело причесывать пятерней свою редеющую шевелюру, словно хотел убедиться, что еще не до конца облысел. Двое мужчин за ним несли на металлических носилках комплект аппаратуры для прослушивания. Они осторожно поднялись по деревянным ступеням, ведущим во флигель, состоящий из четырех номеров.
— За дело, Брие, — сказал Вулрич. — Надеюсь, вы запаслись чтивом.
Один из пришедших мужчин потряс кипой журналов и книжек, которые достал с полки под носилками.
— Если понадобитесь, где вы будете? — поинтересовался Брие у Вулрича.
— Как обычно, поблизости, — отозвался Вулрич и вышел.
Как-то раз, еще в Нью-Йорке, я оказался, конечно не без содействия Вулрича, в закрытой для общего доступа комнате в отделении ФБР. Это была аппаратная. Здесь велось прослушивание телефонных разговоров в рамках долгосрочных расследований, касающихся организованной преступности или затрагивающих интересы контрразведки. Шесть агентов сидели перед записывающими устройствами, срабатывающими на голосовой сигнал. Как только аппарат включался, сотрудник точно регистрировал время, дату, а также предмет разговора. В комнате стояла тишина, нарушаемая щелчками включающихся устройств, шуршанием ленты и поскрипыванием ручек о бумагу.
Федералам страшно нравится прослушивание. Они в него просто влюблены. В 1928 году, когда эта контора получила название Федеральное бюро расследований, Верховный Суд санкционировал прослушивание почти без ограничений. В 1940 году министр юстиции и генеральный прокурор Эндрю Джексон сделал попытку запретить прослушивание, но не тут-то было: Рузвельт нажал на него и распространил использование прослушивания на случаи, имеющие отношение к «подрывной деятельности». А в понимании Гувера, к разряду «подрывной» относилась любая деятельность — от руководства китайской прачечной до соблазнения чужой жены. По части прослушивания Гувер был царь и бог.
Теперь агентам-федералам больше нет нужды мокнуть под дождем возле кабельного ящика, защищая блокноты от непогоды. Достаточно с одобрения судебных инстанций позвонить в телефонную компанию, и звонок будет переведен на нужную линию. Дело облегчается, если хозяин телефона готов к сотрудничеству. В моем случае Брие со своей командой даже не пришлось потеть в спецмашине.
Пока Брие занимался подключением к системе моего мобильного телефона и аппарата в номере, я сказал, что мне нужно на кухню в основное здание. Когда я пересекал двор, один из псов удостоил меня скучающим взглядом. Пройдя квартал, я позвонил Эйнджелу из телефонной будки у бакалейного магазина, но у него работал автоответчик. Я кратко обрисовал ситуацию и посоветовал пока не звонить мне на мобильный.
Формально, предполагается, что прослушивание должно сводиться к минимуму. Теоретически это означает, что записывающее устройство следует отключать, если разговор частного характера и не относится к интересующей теме. На практике же только круглый дурак мог рассчитывать на сохранение конфиденциальности его частной жизни, если линия прослушивалась. Поэтому было бы, мягко говоря, неразумно беседовать с грабителем и киллером, когда к телефону присоседились ребята из ФБР. Я купил в бакалее четыре кофе и вернулся к себе, где на пороге меня поджидал уже начавший беспокоиться Брие.
— Мы могли бы заказать кофе в номер, мистер Паркер, — он явно не одобрял мой поход.
— У него вкус всегда разный, — ответил я.
— Ничего страшного, — заключил агент, закрывая за мной дверь.
* * *
Первый звонок раздался в четыре часа дня. К этому времени мы успели насмотреться по телевизору всякой ерунды и зачитать едва ли не до дыр «Космополитан». Брие быстро поднялся с кровати и щелкнул пальцами, подавая знак техникам, один из которых уже надевал наушники. Отсчитав на пальцах до трех, он махнул мне, и я снял трубку.
— Чарли Паркер? — осведомился женский голос.
— Да.
— Это Рейчел Вулф.
Я посмотрел на сотрудников ФБР и покачал головой: послышался облегченный вздох.
— А как насчет минимизации? — напомнил я, прикрывая трубку рукой.
Раздался щелчок выключенного магнитофона, и Брие снова растянулся на моих чистых простынях, закинув за голову руки, и закрыв глаза.
Как видно, Рейчел почувствовала заминку.
— Вы можете говорить?
— Я не один. Можно, я перезвоню вам?
Она назвала номер своего телефона и предупредила, что ее не будет до половины восьмого. Я поблагодарил и повесил трубку.
— Ваша знакомая? — не преминул поинтересоваться Брие.
— Это мой психолог, — ответил я. — У меня невысокий порог терпимости. Она надеется, что через несколько лет я вполне смогу мириться с праздным любопытством.
Брие громко фыркнул, не открывая глаз.
Второй звонок прозвучал в шесть часов. Сильная влажность и галдеж туристов вынудили нас закрыть балконную дверь, и в комнате кисло пахло потом. На этот раз не приходилось сомневаться, чей это звонок.
