Теперь настала очередь Дэвида Притчарда отвечать, и Том понял (или ему так показалось), что Притчард думает, будто Том беспокоится о Цинтии и желает что-то вытянуть у Притчарда о ней.
— Скромница? Нет, — наконец ответил Дэвид.
— Нет, — сказала Джанис с легкой усмешкой. Она курила, и руки ее уже не дрожали, хотя пальцы все еще напряженно сжимали сигарету. Она все время смотрела то на мужа, то на Тома.
И что же это означает — что Цинтия выложила всю эту историю Джанис и Дэвиду Притчардам? Том просто не мог в это поверить. Если это так, пусть Притчарды прямо так и скажут: владельцы Бакмастерской галереи жулики, так как продали шестьдесят с лишним подделок Дерватта.
— Она сейчас замужем? — спросил Том.
— Думаю, да. Не так ли, Дэвид? — спросила Джанис и потерла ладонью правую руку над локтем.
— Не помню, — ответил Дэвид. — Она была одна, во всяком случае пару раз, когда я ее видел.
Видел где, удивился Том. И кто познакомил с ними Цинтию? Но Том опасался дальше прощупывать Притчарда. Ему показалось, что руки Джанис в синяках. Не по этой ли причине она надела блузку с длинными рукавами в жаркий августовский день? Чтобы скрыть синяки, которыми ее наградил агрессивный муж?
— Вы часто ходите на художественные выставки? — спросил Том.
— Живопись — ха-ха! — Дэвид взглянул на жену и искренне рассмеялся.
Джанис теперь не курила и снова то сжимала, то разжимала пальцы. Она сидела, плотно сжав колени.
— А мы не можем поговорить о чем-нибудь более приятном?
— Что может быть приятнее искусства? — спросил Том, улыбаясь. — Какое удовольствие смотреть на пейзажи Сезанна! Каштаны, деревенская дорога... а те теплые оранжевые мазки на крышах домов. — Том добродушно рассмеялся.
Пора было уходить, но он старался придумать, что бы такое сказать, чтобы узнать побольше. Он взял второе канапе с тарелки, протянутой Джанис. Том, конечно, не собирался ничего говорить о фотографе Джеффе Константе и внештатном журналисте Эде Банбери, которые несколько лет тому назад купили Бакмастерскую галерею с подделками Бернарда Тафтса, и о той выгоде, которую они от этого имели. Том тоже получал свою долю от продажи картин Дерватта, сумму, в последние годы неизменную, но это было нормально, учитывая, что после смерти Бернарда Тафтса подделки больше не поступали.
Искреннее замечание Тома о Сезанне было пропущено мимо ушей. Он бросил взгляд на свои наручные часы.
— Я беспокоюсь о жене и поэтому должен ехать домой.
— А что, если мы задержим вас на некоторое время? — спросил Дэвид.
— Задержите меня? — Том уже встал.
— Не позволим вам уйти.
— Ох, Дэвид! Игры с мистером Рипли? — Джанис явно была в замешательстве, но засмеялась, наклонив в свойственной ей манере голову к плечу. — Мистер Рипли не любит игр! — Ее голос снова стал пронзительным.
— Мистер Рипли очень любит игры, — сказал Дэвид Притчард. Он выпрямился на диване. Бросались в глаза его крепкие бедра и большие руки. — Вы не сможете уйти, если мы не захотим вас отпустить. Я, между прочим, знаю приемы дзюдо.
— Вот как!
Входная дверь, то есть та, через которую он вошел в дом, находится примерно в шести метрах, подумал Том. Он не собирался затевать борьбу с Дэвидом Притчардом, но приготовился защищаться, если понадобится. Он мог бы, например, схватить тяжелую пепельницу, которая стояла на разделяющем их кофейном столике. Пепельница в лоб Фредди Майлза в Риме — это оказалось хорошим и правильным решением. Смертельным для Фредди. Том взглянул на Притчарда. Толстый, заурядный болван.
— Я все же пойду. Премного благодарен, Джанис. Спасибо, мистер Притчард, — сказал Том с улыбкой и повернулся.
Том не услышал позади себя ни звука и прошел в коридор, который вел в холл. Мистер Притчард явно идет за ним, как будто игра забыта. Джанис мелькает рядом.
— Можно ли здесь приобрести все необходимое поблизости? — говорил на ходу Том. — Супермаркет? Магазин скобяных изделий? Море все-таки лучше. Во всяком случае, ближе.
Подтверждающие реплики.
— Вы слышали когда-нибудь о семье Гринлифов? — спросил Дэвид Притчард, откидывая голову назад, словно желая увеличить свой рост.
— Да, и сейчас, и раньше. — Том сохранял невозмутимый вид. — Вы знаете мистера Гринлифа?
— Которого? — спросил Дэвид шутливо, но грубовато.
— В таком случае вы не знаете, — сказал Том. Он взглянул на потолок гостиной с отражающимся на нем трепещущим кругом. Солнце почти скрылось за деревьями.
— Когда идет дождь, хочется в нем утопиться, — сказала Джанис, заметив взгляд Тома.
— Этот пруд глубокий?
— Пять футов или около того, — заметил Притчард. — Кажется, илистое дно. Вряд ли можно пройти вброд. — Он усмехнулся, обнажив крупные зубы.
Эта усмешка могла бы показаться любезной или простодушной, но теперь Том знал его лучше. Он спустился по ступеням на траву.
— Спасибо вам обоим. Надеюсь, мы скоро увидимся.
— Несомненно! Спасибо, что пришли, — сказал Дэвид.
* * *
Странные люди, думал Том, пока ехал к дому. Или он ничего не понимает, потому что совершенно оторван теперь от Америки. Может быть, такие пары, как Притчарды, есть в каждом маленьком городке Соединенных Штатов? Любители телефонных розыгрышей? Ведь есть же там молодые люди и девушки семнадцати, девятнадцати лет, которые едят до тех пор, пока талия у них не станет необъятной? Таких много, главным образом во Флориде и Калифорнии, Том читал где-то об этом. Или другая крайность — они садятся на жесткую диету и превращаются в скелеты, а потом все начинается сначала. Что-то вроде одержимости.
Ворота дома оказались открыты, и он покатил по успокаивающе хрустящей дорожке из серого гравия, затем заехал в гараж, где поставил свою машину рядом с красным «мерседесом».
Ноэль Асслер и Элоиза сидели в гостиной на желтом диване. Смех Ноэль звенел как всегда весело. В это вечер у нее были ее собственные темные волосы, длинные и прямые. Она любила парики, почти совершенно меняющие ее внешность. Том никогда не знал, какой увидит ее в следующий раз.
— Леди! Добрый вечер, — приветствовал он их. — Как вы поживаете, Ноэль?
— Хорошо, спасибо, — ответила Ноэль, — а ты?
— Мы говорим о жизни, — добавила Элоиза по-английски.
— А, замечательный предмет разговора, — Том перешел на французский. — Надеюсь, я не опоздал на обед?
— Совсем нет, дорогой, — успокоила его Элоиза.
Том с удовольствием окинул взглядом ее изящную фигуру. Она лежала на диване с голыми ногами, опершись на правое колено. Как не похожа Элоиза на напряженную, уклончивую Джанис Притчард!
— Я хочу позвонить по телефону перед обедом, если можно.
