– Ты уже познакомился с ними? – вдруг спросила Вера.
– Да.
– Ну и?
– Что «ну и»?
– Что ты о них думаешь? – Девушка смотрела вниз, на черную лужу.
– Алкаши и тунеядцы. По-моему, так.
Вдруг Диме стало стыдно. Ведь сейчас он ничем не отличался от этих балбесов. За несколько дней всего несколько страниц текста (то, что буковки куда-то девались, поди докажи, что они были), а вот выпитых бутылок больше, чем этих самых буковок в алфавите.
– А что ты думаешь о Бородине?
Этим вопросом она сбила его с толку. Он не знал фамилий. Да что там фамилий, он и имен-то их не знал. Первый был спортсменом, а второй просто «второй». Кого из них она имела в виду, Дима не понял.
– Это какой из них?
– С красным лицом, – пояснила Вера, подняла камушек и бросила в болото. Камень с чавканьем вошел в жижу, и уже через пару секунд вязкая поверхность сомкнулась и разгладилась.
– Ну, так что?
Дима был в ступоре. Что происходит? Он-то здесь при чем? Раз девушка спрашивает, значит, у нее есть какие-то претензии к добряку Семену. Но Дима никак не мог понять, какого рода претензии могут быть у молодой девушки к пожилому бизнесмену-продавцу. Может, один из его сыновей обещал жениться? А претензия как раз в том, что молодой краснолицый не женился.
– Мужик как мужик, – расплывчато ответил Дима. Но, по его мнению, подобная фраза о мужчине скорее комплимент.
– Может быть. – Вера кинула еще один камень, черная жижа с благодарностью заглотила его.
– А что происходит-то?
Девушка повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза:
– Когда-нибудь я тебе расскажу.
Она подошла ближе, поднялась на носочки и поцеловала его в губы. Плевать он хотел на ее рассказ. Он обнял ее и прижал к себе. Она улыбнулась и поцеловала его еще раз. В этот раз он был готов к этому и ответил на поцелуй.
* * *
Дима долго думал о поцелуе. Как подросток. Что это было там, на мосту? Он действительно ей нравится или в деревне закончились мужики? Ну да, эти два вечно пьяных оглоеда у магазина, им не до женщин. А остальных они к мосту не пропускают. Стервятники, бляха. Ну а Семен и Стасыч староваты для нее. Вот девица и кинулась ему на шею за неимением лучшего. Чем бы это ни было, Диме было приятно. Да и если начистоту, ему очень был нужен секс. А еще ему был нужен роман. И, пожалуй, больше, чем секс.
Вера ушла по каким-то делам. Он не вникал, а она не говорила. Дима, что удивительно, совсем протрезвел. И поэтому он собирался сходить в магазин. Стыдно, но… Он встал со скамейки и пошел к калитке, когда увидел румяное лицо Никиты.
– Ты чего здесь? – от неожиданности Сысоев не знал, что спросить.
– Меня батька прислал. Он подумал, что вам понадобится. – Еще до того, как малый поднял руку с пакетом, до того, как радостно звякнули бутылки внутри, Дима понял, что это ему точно сегодня пригодится.
– Передай отцу мою благодарность.
Парень кивнул и пошел к мосту.
Благодарность? А почему не поклон? Дружок, ты превращаешься в алкаша, который уже не может привести в норму свой внешний вид, но как-то хочет компенсировать этот недостаток умными словами. Только звучат они нелепо, несмотря на то что он действительно был благодарен. Вот то, что водка сжигает слова и правильные фразы из лексикона (похлеще его родного ноутбука), это да. Надо завязывать, пока ты не растерял последние слова.
Дима подхватил пакет, даже не заглянув в него, и пошел к сараю. Он заметил, что работа шла только там и, что немаловажно, текст перестал пропадать.
Сысоев взял ноутбук и включил его. Сел в кресло, поставил ноут на колени, достал бутылку водки и стакан. Хорошо бы закусить. Дима заглянул в пакет. Достал оттуда еще одну – водки, четыре пива, бутылку колы и банку корнишонов.
– Вот спасибо, Семен Макарович, – просиял Сысоев.
Дима налил водки, открыл банку огурцов и достал один. Выпил, закусил и только потом глянул на монитор. Папка «Дверь в полу» исчезла. Он уже привык к подобным выкрутасам компьютера, но тем не менее ему очень хотелось взять эту хрень и ударить ею о подлокотник кресла. Но он сдержался. Просто налил водки и выпил. Не закусив.
Вот только он думал, что все наладилось. Все встало на свои места. Роман начал писаться (понемногу, но все же), красивая девушка не только обратила на него внимание, но и поцеловала его. А может, и это было наваждением, чертовым сном? Он даже подумал разбудить себя хорошо известным ему способом. Но потом вспомнил о флэшке. Пошарил по карманам, встал и посмотрел на кресло. Нет, ее нигде не было. Он снова сел. Это точно не сон. Налил водки, выпил. Закрыл ноутбук. Флэшка торчала сзади. Он даже не вынимал ее. Дима клацнул по Мой компьютер, выделил диск Рукопись (К:) и открыл его. Папка была на месте, но радоваться было рано. Он открыл ее, открыл файл. Прочитал первые строки и последние и облегченно вздохнул. Все было в нетронутом виде. И Сысоев, не задумываясь, начал писать.
* * *
Он проработал до поздней ночи. Дима с сожалением сохранил и закрыл документ. Хотелось писать еще, но выпить он хотел больше. Выпить и подумать. Но все мысли возвращались к роману, к чертовой «Двери в полу». Он описывал свои сны, вкрапляя кровавые подробности, нагнетая жуткую атмосферу. Все шло складно, кроме одного. Он не знал, о чем будет писать завтра. Он, черт возьми, не знал, что будет там, под этой дверью, являющейся каждую ночь его герою. Что бы там ни было, это станет сюрпризом и для него. С Сысоевым такое впервые. Раньше, конечно, он справлялся без подробного плана. Но биография персонажей, сюжетные линии были всегда в голове. Он все знал, перед тем как начать писать черновик. Сейчас все это было каким-то незнакомым, далеким, будто он только что взялся за написание историй, совершенно не соображая, как это делается.
– Черта с два, мастерство не пропьешь, – возразил себе Дима.
Несмотря на выпитое, ему очень хотелось в это верить. Верить в то, что он рано или поздно поставит точку в книге, которую писать особенно не рвался. Сначала. Сейчас втянулся. На каком-то интуитивном уровне он писал и знал, что сюжет сам вырулит, куда ему надо. Дмитрия не покидало ощущение, будто он смотрит фильм, а потом пишет по нему роман. Заканчивается серия, он останавливается лишь потому, что не знает, что там дальше. Нет, это, как ни странно, его не раздражало. Он просто с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы посмотреть на любимых героев. Благо для ожидания у него всегда есть неплохая компания. Дима взял бутылку и налил в стакан.
Водка стала его компаньоном года два назад, как раз когда ушла жена. Да нет, он лукавил. Пить он начал до ухода жены. Сначала это было настолько безобидно и редко, что никто бы (тем более его друг) не смог упрекнуть его в этом. Впоследствии втянулся, а уход жены стал переломным. Дима даже не помнил те дни после ухода Лены. Воспоминания были размытыми. Будто какой-то балбес взял и размазал только что написанную картину. И разглядеть на ней теперь можно только некоторые штрихи. А самое обидное, что этим балбесом оказался он сам. Сейчас он боялся притронуться к этой картине, чтобы не испортить ее окончательно.
