— Что произошло, когда ты был у Эвелин?
— Лучше бы я к ней не ездил.
— Вчера?
— Она спряталась в деревянном доме, — с улыбкой прошептал мальчик.
— В каком доме?
— Тети Соньи, — устало ответил Юсеф.
— Можешь описать, что случилось в этом доме?
— Я просто стоял там. Эвелин была не рада, я знаю, что она думала, — бормотал мальчик. — Я для нее просто собака, никто…
У Юсефа потекли слезы, губы задрожали.
— Эвелин тебе это сказала?
— Не хочу, я не обязан, не хочу, — заныл Юсеф.
— Чего ты не хочешь?
Веки мальчика задергались.
— Что происходит теперь, Юсеф?
— Она говорила, что я должен кусать и кусать, чтобы заслужить награду.
— Кого ты должен кусать?
— В доме есть картинка… Картинка в рамке как мухомор. На ней папа, мама и Кнюттет, но…
Тело мальчика внезапно напряглось, ноги слабо подергивались, он выскальзывал из очень глубокого гипноза. Эрик осторожно вывел пациента из этого состояния, успокоил и поднял на несколько уровней. Он плотно закрыл двери, ведущие к любым воспоминаниям того дня и к сеансу гипноза. Ни одна из них не должна остаться открытой, когда он начнет процесс пробуждения.
Юсеф лежал на койке улыбаясь, когда Эрик оставил его. Комиссар, сидевший в углу, поднялся со стула, вместе с Эриком вышел из палаты и направился к кофейному автомату.
— Я под впечатлением, — признался Йона и достал телефон.
Эрик ощутил пустоту, словно совершил какую-то непоправимую ошибку.
— Прежде чем вы позвоните, я хочу кое на что обратить ваше внимание, — сказал он. — Под гипнозом пациент говорил правду, но это лишь его правда. То, что ему кажется правдой. Он описывает свои собственные субъективные воспоминания и не…
— Понимаю, — перебил Йона.
— Мне случалось гипнотизировать шизофреников, — продолжал Эрик.
— Что вы хотите сказать?
— Юсеф рассказывал о сестре…
— Да, как она требовала, чтобы он кусался, как собака, и так далее, — кивнул Йона.
Он набрал номер и приложил телефон к уху.
— Нельзя сказать, действительно ли сестра говорила ему все это, — пояснил Эрик.
— Но могла говорить, — отозвался Йона и поднял руку, прерывая Эрика. — Анья, самородок мой…
Мягкий голос в телефоне что-то ответил.
— Можешь кое-что проверить? Точно. У Юсефа Эка есть тетка по имени Сонья, у этой тетки дом или дача где-то… Да… Спасибо.
Йона глянул на Эрика.
— Простите, вы хотели еще что-то сказать.
— Только то, что необязательно Юсеф перебил всю семью.
— Но мог ли он сам нанести себе раны? Он мог бы поранить себя сам? Как вы считаете?
— Это было бы затруднительно, но теоретически — да, конечно, мог, — ответил Эрик.
— Тогда я думаю, что наш убийца лежит там, в палате.
— Я тоже так думаю.
— Он в состоянии сбежать из больницы?
— Нет, — растерянно улыбнулся Эрик.
Йона двинулся по направлению к коридору.
— Поедете в теткин дом? — спросил Эрик.
— Да.
— Я поеду с вами, — сказал Эрик и пошел за комиссаром. — Может быть, сестра ранена или у нее тяжелый шок.
Глава 9
Полдень вторника, восьмое декабря
Симоне сидела в вагоне метро и смотрела в окно. Она была вся в поту — выскочив из квартиры, она примчалась на станцию метро бегом.
Поезд остановился на станции «Хувудста».
Симоне подумала, что надо было взять такси. Она пыталась уговорить себя: мол, ничего страшного не случилось, она же сама понимает, что волнуется зря.
Снова смотрела на телефон, размышляя, была ли женщина, с которой она говорила час назад, матерью Аиды и действительно ли Аида сейчас делает татуировку в центре Тенсты.
Двери закрылись, но тут же открылись снова, где-то послышалось восклицание, двери снова захлопнулись, и поезд наконец тронулся.
Мужчина, сидевший напротив Симоне, зашуршал газетами. Собрал их, расправил на соседнем сиденье, словно для сравнения, потом снова сложил. В отражении в окне Симоне видела, что он время от времени посматривает на нее. Она подумала, не пересесть ли, но мелодичный сигнал телефона сбил ее с мысли — пришло сообщение. Сообщение оказалось из галереи, от Ильвы. У Симоне не хватило сил прочитать его. Она надеялась, что это от Эрика. Симоне потеряла счет попыткам дозвониться до него, но все-таки попробовала еще раз. Послушала гудки и сигнал голосовой почты.
— Слушайте, — сказал мужчина напротив раздражающе настойчивым голосом.
Симоне попыталась сделать вид, что не слышит его. Она отвернулась к окну, притворяясь, будто слушает, что ей говорят по телефону.
— Эй? — окликнул мужчина.
Симоне поняла, что он не отвяжется, пока она не обратит на него внимание. Как и многие мужчины, он, кажется, не понимал, что у женщин своя жизнь, свои мысли, что женщины не живут с постоянной готовностью слушать мужские речи.
— Вы что, не слышите? Я к вам обращаюсь, — повторил мужчина.
Симоне повернулась к нему.
— Прекрасно слышу, — спокойно сказала она.
— Тогда чего не отвечаете? — спросил он.
— Вот, отвечаю.
Он пару раз моргнул и продолжил:
— Вы ведь женщина?
Симоне сглотнула и подумала, что он из тех, кто хочет вынудить ее назвать свое имя, рассказать о социальном положении, а под конец спровоцировать на грубость.
— Вы женщина?
— Это все, что вы хотите знать? — коротко спросила она и повернулась к окну.
Он поднялся и подсел к ней:
— Вот послушайте… У меня была женщина, и моя женщина, моя женщина…
Симоне почувствовала капли слюны у себя на щеке.
— Она была как Элизабет Тейлор, — продолжал мужчина. — Вы знаете, кто это?
Он подергал ее за руку.
— Вы знаете, кто такая Элизабет Тейлор?
— Да, — нетерпеливо сказала Симоне. — Естественно, знаю.
Мужчина с довольным видом откинулся на спинку сиденья.
— У нее вечно были новые мужики, — заныл он. — Все богаче и богаче, бриллиантовые кольца, подарки, ожерелья…
Поезд замедлил ход. Симоне поняла, что ей пора выходить, это Тенета. Она поднялась, но мужчина загородил ей дорогу.
