— Значит, просто Айк?
— Ну, с нами, американцами, только так и надо, привычка. Вдобавок фамилия у меня такая, что не надо ею никого обременять. Добром не кончится. Предки мои были немцами, а с этим в Америке сложно, наиболее точное, чего я однажды удостоился, — это когда меня обозвали однажды «Айзеншпитцем». Спасибо и за это…
— Отлично, Айк. А я в таком случае — просто Амалия, хотя у нас, в британской половине мира, на такие вольности до сих пор хмурят брови. Ваша соседка по отелю.
— Приехали посмотреть на рождение новой страны?
— Вообще-то не только, у меня здесь могут появиться деловые интересы…
Маленькая пауза. Интересы могут появиться, и это без сомнения.
Дорогой Айк, а еще я успела запомнить из того, что прочитала в тех же местных газетах, что вы работали помощником генерала с тридцать второго года, в генштабе, а сейчас и здесь — его первый заместитель и еще офицер связи с президентом Кесоном. И сейчас вежливую беседу ни о чем пора с вами заканчивать…
Пинки и Джин прошли мимо нас по дорожке, мы обменялись улыбками. Так, все.
— Кстати, Айк. Мои интересы также включают, если вы не против, встречу с вашим генералом.
— Он жутко занят, — с тяжелым вздохом сказал вечный майор. — Вы не поверите, как.
— Это мне известно. Настолько занят, что, когда его во время остановки по пути из Америки пригласил на встречу один британский генерал в Шанхае, он почему-то не смог приехать, хотя собирался. Британец огорчился, потому что он хотел передать вашему генералу такие документы, которые не стоит доверять почте. И в итоге сделать это попросили меня. По ряду причин. Включая мою прежнюю биографию.
Пауза. Этого он не ждал, конечно.
На вид Айк улыбался мне еще сердечнее. Но глаза у него стали очень внимательными, я бы даже сказала — сочувственными.
— И конечно, если я попрошу вас, Амалия, их вручить мне… Вижу, вижу. Хорошо — что за документы?
— О, очень интересные документы. Среди них, например, некий «план Орандж».
Айк молчал.
— Шестая версия, — добавила я. — И на ней очень необычные пометки.
А вот это на него подействовало очень сильно. Не пометки, о которых я ничего не сказала, а именно шестая версия…
— Итак, вы получили их в Шанхае от наших британских собратьев… — не очень уверенно начал он после долгой мрачной паузы.
— Да, но гораздо интереснее — как они в руках собратьев оказались. Строго говоря, это не совсем ясно. Подозреваю, что мне придется поучаствовать в изучении этой проблемы. Но сначала я хотела бы переговорить с генералом.
Айк продолжал улыбаться — слегка сочувственно.
И тут неподвижная сцена в саду пришла в движение. Из дверей отеля выбежал на редкость привлекательный баскетбольного вида американский юноша, рысью подбежал к Айку и что-то шепнул. Но не настолько тихо, чтобы я не услышала:
— Сара спускается.
Айк перестал улыбаться, но я не дала ему шанса сказать мне «вольно, разойдись». Я это сделала сама:
— Ну, я буду ждать от вас известий, а сейчас…
И неторопливо двинулась вдаль по дорожке.
А потом все же повернулась.
Никакой Сары, однако, не было. Был генерал, как всегда в отглаженном костюме, серой плоской шляпе с красной ленточкой, уверенно двигавшийся по дорожке. Были обитатели отеля, как бы случайно вышедшие на него посмотреть, и неясные лица за дверями, по ту сторону сплошного стекла, — они чуть не прижимались к этому стеклу носами.
Он подошел к двум женщинам на дорожке, обменялся с ними несколькими словами, клюнул маму в щеку этим великолепным носом. Она разрешающе махнула ему рукой.
— Готова, Джин? — донеслось до меня. И в ответ:
— Да, генерал.
Вдвоем они пошли по дорожке к выходу. Она еле доставала ему до плеча.
Сад начал пустеть, потому что Айк и прочие, выдержав дистанцию, двигались к дверям отеля вместе с Пинки.
Вдруг и сразу зажглись желтые шары садовых ламп. Темнота в наших краях подкрадывается незаметно.
Вздохнув, я пошла в прохладу этой грандиозной залы, с ее креслами, светящимися настольными лампами, шагами, разговорами и смехом. Здесь хорошо кормят, и что бы такое выбрать…
И тут по одну и другую сторону зала с креслами поплыли цепочки невесомых теней — девушки в одинаковых белых платьях до пола, у каждой была прижата к щеке скрипка, и скрипки эти пели. Справа, слева, их голоса окружали меня и утешали.
Медленно, не переставая играть, девушки поднялись на эстраду с белым роялем, сделали эффектную паузу — раз, два! — и скрипки зазвучали снова, мощно и уверенно.
А вот и музыка, подумала я. Она начинается.
4. Я назвала ее Матильдой
Прошло несколько дней, в течение которых ничего не происходило — мертвая тишина.
Впрочем, что значит — ничего. Это генерал, Айк и все прочие окружили меня стеной молчания, лишь улыбаясь при встрече и обходя в отеле стороной. А так, вообще-то, случилось множество великолепных событий.
Например, у меня теперь есть не только офис, с вывеской, кучей бумаг и картотекой человеческих ресурсов. Есть нечто лучшее, и я на это лучшее была просто обречена.
Это, конечно, сделал Хуан, полное имя — Хуан де ла Крус. Он, как нетрудно было предвидеть, вообще перестал интересоваться другими клиентами в «Манила-отеле» или где-либо еще. И вот однажды он, в очередной раз встречая меня на выходе из офиса и рассматривая мою новую вывеску — «Человеческие ресурсы» и все прочее, — вежливо поинтересовался:
— Мадам, а не нужен ли вам курьер?
К этому моменту у меня не было уже никаких сомнений, что нужен. Собственно, Хуан наверняка поговорил с Лолой и знал все не хуже меня. Но он продолжал:
— Вы занимаетесь человеческими ресурсами. А лошадиные ресурсы вам не нужны?
Тут я сразу вспомнила все средства передвижения, которые мне пришлось испытать в похожих ситуациях. Велосипед. И мое грандиозное «Белое видение», которое отлично себя чувствует до сих пор в гараже в моем новом доме. И звероподобный «роуял энфилд», который умел вставать на дыбы и крутить передним колесом перед носом противника. А потом — потом появились некие иные средства передвижения, до сих пор сама в это не верю, но это отдельная история.
И вот сейчас мне предлагают… купить лошадь?
— Но, Хуан, я не знаю, надолго ли я в этой стране.
— Мадам, если вам надо будет уехать, лошади придется остаться, — справедливо заметил Хуан. — А до того она будет ваша. Совсем ваша.
Я внимательно посмотрела на него, возвышавшегося надо мной: темная кожа, нечто вроде усиков над верхней губой, лет — непонятно сколько, но немало. Очень серьезные глаза.
