— Вы знаете латинский? — внезапно спросил дон Мельчиорре.
— Боже мой! — произнес молодой человек. — Я учил его так давно!
— Тогда я расскажу вам кое-что интересное. Слово «pagus» означает одновременно «рукописная страница» и «возделанное плугом поле». И если я начинаю сомневаться в том, что мне когда-нибудь удастся написать произведение в стиле Манцони, то утешаю себя тем, что мой личный труд — это тысячи возделанных борозд на земле моего края, там, откуда я пришел и куда уйду.
Старый бизнесмен произнес эти слова со странной важностью, как бы измеряя одновременно свое могущество и бессилие, хотя был еще крепким и стойким, словно вековые деревья Ломбардии.
— Видите ли, — продолжил дон Мельчиорре, — латинский язык — это необходимый элемент обучения, открывающий нам истинное положение вещей, поэтому я сожалею, что нынешняя молодежь не обращается к нему.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Грегуар.
— Возьмем слово «caput». Голова, не так ли?
— Да, голова, — подтвердил молодой человек.
— Так вот, корень слова «поголовье» практически тот же, что и в слове «капитал», — «caput». Иметь стадо, поголовье животных — значит владеть капиталом. А поскольку я остаюсь крестьянином в полном смысле этого слова, то владею тысячами животных, которые за долгое время сформировали мой капитал.
— И что сейчас? — спросил Грегуар.
— Остановитесь здесь, — сказал его собеседник вместо ответа.
Они находились посреди небольшого поля, покрытого подсолнухами и напоминающего золотистый ковер.
— После эпидемии коровьего бешенства нам пришлось нелегко. Слава богу, мое стадо не было заражено. Пострадала только одна маленькая ферма, где был использован корм сомнительного происхождения. Пришлось убить около пятидесяти коров. К счастью, на этом все закончилось. В любом случае, мои предприятия давно уже разрослись по всем направлениям. Наша продукция востребована круглый год. Не забывайте, моя группа не просто так носит имя Верди!
Грегуар улыбнулся. Было очевидно, что у этого человека на все есть свой ответ. Его философия представляла собой смесь прагматизма и поэзии, софизма и реализма, причем определить, что именно доминирует над всем остальным, было невозможно.
— Вам ничего не напоминает этот пейзаж? — спросил дон Мельчиорре.
Молодой финансист повернул ключ в замке зажигания «Мазератти», и к ароматам лета прибавилась тишина, изредка нарушаемая криками птиц. Он упорно всматривался в желтые подсолнухи, но они не напоминали ему ничего, кроме подсолнухов!
— Примерно пятнадцать лет назад — несомненно, вы были еще слишком молоды — с опозданием, с огромным опозданием, поскольку тело его уже превратилось к прах, был отмечен неслыханный талант Винсента ван Гога. На престижном аукционе в Лондоне началась нешуточная борьба между анонимными покупателями, готовыми отдать часть своего состояния, чтобы приобрести картину голландского мастера с очень простым названием — «Подсолнухи».
— Не может быть! — воскликнул Грегуар.
— Вы мне не верите? Я был на этом аукционе. Не для того, чтобы что-то купить, поскольку суммы были астрономическими. Нет, просто я хотел посмотреть, как горожане спускают несколько миллионов долларов, чтобы купить репродукцию — несомненно гениальную, но все же репродукцию — того шедевра, который сейчас находится прямо перед вами.
И дон Мельчиорре с гордостью указал на желтое чудо, которое открывалось их глазам.
— Вы хотите сказать…
— Нет, конечно же, не здесь Ван Гог развернул свой мольберт, чтобы написать свои подсолнухи. Это произошло у вас во Франции, возле Овер-сюр-Уаз. Я был там однажды, когда надеялся стать великим художником, но оставим это, так как моя творческая жизнь — это одни переживания и сожаления. Запомните: мы живем в сумасшедшем мире, в котором внешний вид, имидж, гораздо важнее, чем реальность. В то время как миллиардеры предлагали целые состояния, чтобы приобрести знаменитые подсолнухи Ван Гога, Брюссельская комиссия сократила помощь производителям масличных культур в Европе, поставив крестьян в очень тяжелое положение, зато освободив рынок для продукции из Соединенных Штатов. Хороший урок по экономике, не находите?
— Действительно, — согласился Грегуар, пораженный интеллектом дона Мельчиорре, его способностью связывать явления, которые на первый взгляд не имели ничего общего.
— Мы живем в мире лжи, — продолжил старик, довольный эффектом, который произвели его слова на собеседника. — Но здесь нет места лицемерию, притворству и показухе. Земля — это земля…
— И она не врет! — иронично заметил Грегуар, не подозревая, что дон Мельчиорре поймет этот намек и он сильно ему не понравится.
— О чем вы?
— Я имею в виду 1940 год, когда крестьяне, проявив пассивность, пошли на сотрудничество с Германией.
— Следите за своими словами, — неожиданно резко произнес дон Мельчиорре. — Я хорошо знаю вашу историю. Мне известно, сколько земледельцам пришлось выстрадать из-за этого темного дела. Не нужно вспоминать о вашем Петэне и его идиотских выходках. Он, кстати, был отличным солдатом во времена Вердена, но, к сожалению, получив власть во Франции, изменился в худшую сторону. Я имею полное право говорить об этом, поскольку в сороковом вся моя семья ушла в партизаны. Они выступали против фашизма и вербовки в бригады Муссолини. Но оставим прошлое, дорогой юноша, — уже спокойно сказал он. — Сейчас для нас гораздо важнее будущее.
Дон Мельчиорре вновь сел за руль и постарался ехать не очень быстро, чтобы еще раз насладиться идиллическими пейзажами. Какой-то трактор уступил место прекрасной «Мазератти» на узкой дороге. Его водитель помахал дону Мельчиорре рукой в знак приветствия, который ответил ему тем же.
— Едемте ко мне, — произнес старик. — Я познакомлю вас с Орнеллой.
— С Орнеллой? Кто это?
— Это моя младшая дочь. Она занимается моими делами со страстью пантеры, защищающей своих котят. Даже мои самые несговорчивые сотрудники побаиваются ее, а это очень хорошо. Но на самом деле она милая девушка, которая заслуженно могла бы стать мужчиной…
Услышав такое замечание, Грегуар подпрыгнул на своем сиденье.
— Что вы говорите, дон Мельчиорре?
— Я ведь тоже имею право пошутить! — произнес итальянец. — Но не буду вводить вас в заблуждение. Я люблю Орнеллу больше, чем себя самого. Это настоящий ангел, воплощение самой любви. Я хочу сказать, что многие мужчины могли бы поучиться у нее хладнокровию и умению быстро принимать решения. Она знает свое дело, поверьте мне!
— Я верю вам, дон Мельчиорре.
На самом деле Грегуар Батай думал о том, с каким же драконом ему предстоит встретиться. Возможно, это будет одна из тех старых дев с мужской стрижкой, которые много курят и пьют, забыв, что вне работы тоже существует жизнь. Все эти мысли вертелись в голове у молодого финансиста, когда автомобиль въехал в огромные ворота, за которыми открылся замок в Бертоццо, резиденция главы группы «Verdi».
