Патрон группы «Verdi» пожал плечами. Он был уязвлен, но отступать не хотел. Старый итальянец ворчал, проклинал этот мир, но его не покидала мысль о клятве, часом ранее данной на маленьком заброшенном кладбище, где покоились его родители. Дон Мельчиорре пообещал своему отцу, давно превратившемуся в прах, что прославит имя своей семьи. Теперь он не может отступить, потому что речь идет о его чести.
— Мы являемся лидерами в области выпуска облигаций на европейские рынки. Мы вывели на мировой уровень «Fiat» и «Montedison». Ни разу мы не видели держателя акций, требующего обратно то, что ему причитается. Они доверяют нам, и такое же доверие будет существовать между вами и обществом. Могу добавить без преувеличения, что у вас просто золотое досье.
— Это почему? — спросил удивленный и в то же время польщенный дон Мельчиорре.
— Подумайте сами. Ваши молочные продукты у всех итальянцев ассоциируются с детством. Все мы выросли на больших чашках молока «Rigoletto» (банкир промолчал, что сам терпеть не может знаменитую белую жидкость). Ваша продукция воплощает в себе нежность, невинность, свежесть, отличное здоровье и радость. Это совсем не то, что составлять досье на производителя стальных конструкций или представителя химической промышленности.
Скромная улыбка появилась на лице дона Мельчиорре.
— Меня беспокоит одно, — решил он все-таки высказать свои сомнения.
— Я вас слушаю.
— Вы говорили о создании моей истории, о персонализации предприятия.
— Да.
— Боюсь, это будет невозможно. Вы представляете, как я буду рассказывать о своей жизни незнакомцу? Очевидно, что моя жизнь в компании и моя личная жизнь неразделимы, и я не хочу выносить это на публику, даже для того, чтобы прославить свои заслуги.
— Будьте уверены, речь идет не об автобиографии, а о том, чтобы с вашей помощью представить достоинства вашего предприятия, его подлинность, близость крестьянскому миру и в то же время его современность. Если вы захотите продолжить, я представлю вам специалистов по пиару, и вы увидите, что игра стоит свеч.
— Хорошо, — сказал дон Мельчиорре, вставая. — Я подумаю.
— Не тяните слишком долго, если хотите обладать французским молочным заводиком и этими прекрасными предприятиями в Бразилии и Австралии.
— Увидимся через два дня.
— Прекрасно.
Дон Мельчиорре проводил своего гостя к выходу и вернулся в большой зал. Занавес подняли, и стали видны невероятные сооружения из лесов, которые могли бы послужить декорациями для какой-нибудь постмодернистской пьесы.
Но дон Мельчиорре, казалось, не замечал всего этого уродства, проникшего в самое сердце красоты. Он думал об оркестре «Аиды», спрятанном в яме. Да, нужно уметь маскировать часть реальности, чтобы придать ей размах. В конце концов, сказал себе старый Кабальеро, инвентивное финансирование — это просто вид искусства, связанный с деньгами, с возможностью стать фокусником и творцом.
Когда он вернулся в машину, уже начало смеркаться.
— Я думал, ты собираешься ночевать в театре! — воскликнул Джузеппе. — Поедем скорее! Нас ждут вкусный ужин и калабрийское вино, которое мы откроем, когда ты расскажешь новости, «патрон»!
— Едем, — произнес дон Мельчиорре. — Только соблюдай скорость. Я не хочу неприятностей с полицией. Я не хочу неприятностей ни с кем.
10
Как только Грегуар Батай появился в офисе Амбруаза Беллека, тот сразу же перешел к делу. Грег вернул мячик для гольфа «боссу», и мужчины договорились о реванше в Ардело или Сен-Ном-ла-Бретеш, до которых был всего час езды от города.
Они оговорили зарплату, Беллек пообещал Грегуару заманчивые премии и предоставил полную автономию действий. В тот же день молодой финансист оказался хозяином собственного кабинета, через окна которого мог любоваться прекрасным видом.
В полдень Амбруаз Беллек пригласил его на обед в ресторан «Vaudeville». Он заказал столик возле входа, поскольку любил наблюдать за посетителями, угадывать их настроение и мысли. Нужно сказать, что этот ресторан в течение долгих лет был «столовой» биржевых маклеров, и владелец «Bellec Investissement» сохранил привычку всматриваться в лица завсегдатаев, словно по одному только выражению их лица он мог догадаться, нужно продавать или покупать.
— Ваш столик готов, — сказал официант, подмигнув Беллеку, что свидетельствовало об их давнем знакомстве.
Беллек настоял, чтобы его новый протеже сел в кресло. Сам он выбрал твердый стул — не из-за привычки к строгости, а, скорее, из-за удобства. Сидя в кресле, можно было прекрасно видеть двери, которые постоянно открывались, впуская проголодавшихся финансистов. Белле к никогда не лишал себя этого зрелища, несмотря на то что в нынешнюю эпоху интернета и виртуального рынка биржа казалась уже чем-то устаревшим. Тем не менее Беллек был исключительным инвестором, и он, словно ищейка, продолжал принюхиваться ко всему, регулярно посещая «Vaudeville». Именно после обедов здесь, услышав какие-то обрывки фраз, доверительный шепот и даже характерное молчание, он чувствовал необходимость или срочно избавиться от своих вложений в «Vivendi» (это было перед провалом Жан-Мари Месье), или не прислушиваться к заманчивым предложениям «France Telecom» во время частичной приватизации. Одним словом, у Белле ка был нюх охотничьей собаки, и обеды в «Vaudeville» были для него отличной тренировкой.
Беллек заказал газированную воду и свежую дыню с пармской ветчиной. Затем, пригласив Грегуара последовать его примеру, начал беседу.
— Вы слишком молоды, чтобы помнить это. Здесь, я говорю о бирже, я видел всех агентов по продажам, маклеров, брокеров, игроков — весь этот бомонд, стоя аплодирующий советскому министру финансов.
— Кто это был? — спросил Грегуар.
— Это был Петр Береговой.
Они немного помолчали.
— По правде говоря, левые перестроились на рыночную экономику быстрее, чем святой Павел признал Бога на дороге в Дамаск! — воскликнул Беллек, чтобы прервать тишину.
— Я не очень хорошо знаю этот период, в 1981-м мне было всего одиннадцать лет.
— Ваша молодость — это ваша сила и, конечно же, ваша беззаботность, — бросил Беллек. — В 1954-м мне было десять; в школе нас заставляли выпивать стакан молока, чтобы укрепить кости, а заодно увеличить его потребление. Это была идея Мендеса-Франса.
— Вы серьезно?
— Если речь идет не о финансах, я никогда не бываю серьезным, Батай. Запомните это.
Молодой человек широко улыбнулся. Они заказали по антрекоту с зелеными овощами. Беллек, как обычно, заказал горшочек с горчицей и перечницу, затем принялся рисовать своему новому работнику картину его предстоящих завоеваний.
— Посмотрите на этот стол, мой дорогой. Превосходного качества сочное саперское мясо, ничего не скажешь! Зеленая фасоль с юго-запада, более мясистая, чем кенийская. Мы с вами принадлежим к привилегированному обществу в этой стране. Не открою вам нового, если сообщу, что нас подстерегает монотонность, стандартная еда. Это овощи, похожие на воду, фрукты без аромата, сыры, которые, согласно брюссельским предписаниям, настолько напичканы асептиками, что лучше есть гипс, к тому же это дешевле…
