— Вы ошиблись, — сказала потрясенная девушка. — Это купюра в тысячу долларов.
«И честная к тому же, — подумал Диего, — может быть, стоит жениться за ней. Наконец-то Мамита была бы довольна».
Он сделал вид, что перепутал бумажку.
— Бог ты мой, и правда! — воскликнул он. — Тысячи извинений, сеньорита.
Затем добавил другую купюру в тысячу долларов и на этот раз деликатно выставил девушку за дверь. Злоупотреблять ситуацией все же не стоило. «Когда-нибудь, ради смеха, я сложу в большую кучу двести или триста миллионов и подожгу. Только ради смеха».
Диего заказал завтрак.
Яичница с беконом появилась одновременно с Тудором Ангелом.
— Это малоизвестный закон, — рассказывал Ангел, — у моих ребят чуть глаза не лопнули, пока они прочесывали тексты. Закон применим.
Реб с большим аппетитом ел яичницу. По подсчетам Диего, в последние три дня он спал не более шести часов — «и в эти шесть часов входят „скачки“ с красоткой Линдой, этой честнейшей девушкой», — но лицо его было таким худым и так резко очерченным, что усталость, если она и была, не могла на нем отразиться. Климрод улыбнулся Ангелу.
— Расскажите мне об этом законе, прошу вас.
— Он позволяет обменивать, в оговоренных размерах, очень обширные участки пустынных земель на другие, поменьше, но в более выгодных местах.
— Что это означает в данном случае?
— Том Перри по доверенности стал официальным владельцем двенадцати тысяч шестисот гектаров земли в графстве Най. В 1952 году вы заплатили… то есть он заплатил по полтора доллара за гектар. Что составляет…
— Шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят восемь долларов.
— Верю вам на слово. По этому закону этот участок земли можно обменять на другой, и в нашем случае речь идет о землях в Хьюсайте площадью шестьдесят квадратных километров.
— Какие могут возникнуть трудности?
— Никаких. Закон будет соблюден, и губернатор штата Невада не будет возражать против обмена. В капитолии Карсон-Сити есть на то свои причины: американские военно-воздушные силы хотят расширить земельную территорию для проведения ядерных испытаний — база Неллис. Эти одиннадцать тысяч шестьсот гектаров, которые возвратятся к ним, позволят выкачать деньги из авиаторов и получить их теперь, а не через несколько лет, когда земля в Хьюсайте будет продаваться на вес золота. Но через несколько лет, может, будет другой губернатор и другая команда.
— И сколько же сейчас стоит земля в Хьюсайте?
— Триста тысяч. Но через десять лет она будет стоить в десять, в пятнадцать раз дороже.
Серые глаза Реба уставились в пространство.
— Диего, — сказал он, — свяжись с Ником по нью-йоркскому номеру, пожалуйста. Тудор! Запишите: счет 62395 AT 17, агентство Шеридана в Уэствуде. Счет — на ваше имя. Деньги уже там. Вы заплатите Тому Перри предусмотренные двадцать пять тысяч долларов и, по вашему усмотрению, премию своим ребятам. Что же касается вас, то предлагаю два варианта: вы получаете ваши семьдесят пять тысяч долларов сейчас или соглашаетесь на пять процентов от будущих прибылей, после перепродажи земель Хьюсайта. Выбирайте.
И он откусил кусок поджаристого бекона. Ангел стоял, разинув рот.
— Реб, вы делаете мне королевский подарок! Я предпочитаю заплатить своим ребятам из собственного кармана и получить пять процентов. Я ведь еще не сошел с ума.
— Нью-Йорк на линии, — объявил Диего.
— Хорошо, Тудор, вы сделали свой выбор. Дела Морана, Хейнеса и Оливеро такого же рода?
— Тот же принцип. Но земель поменьше.
— Сделайте, чтоб их было побольше. Решено. Проследите за деталями. Я буду в Лос-Анджелесе в следующую среду в восемь тридцать утра в мотеле «Панамекс» под именем Бек. Спасибо, что пришли.
Ангел удалился, так и не придя в себя от изумления: «Пять процентов; Получится двести тысяч долларов!»
— Сегодня его день рождения, — объяснил Диего. — С возрастом он становится слабоумным.
И дверь закрылась за калифорнийским адвокатом, все еще качавшим головой.
За спиной Диего раздался голос Реба:
— Ник? Да. спасибо за добрые пожелания. Что это за история с фрахтованием в Абадане?
Земли Хьюсайта, купленные за шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят восемь долларов, или за шестьдесят две тысячи с учетом всех расходов, гонораров юристам и комиссионных, были перепроданы в 1977 году за двадцать четыре миллиона пятьсот тысяч долларов.
Жена и дети Тудора Ангела, умершего к тому времени, получили миллион двести пятьдесят тысяч долларов — сумму, соответствующую пяти процентам от прибыли.
18 сентября около шести вечера они покинули Вегас.
— И зачем все это нужно, я вас спрашиваю? Сколько мы спали? Три часа? Мало того. У этой Терри ноги — три метра. Длинная, как удав. Меня просто в дрожь бросает. Спали максимум два часа сорок пять минут. И что после этого? Опять в дорогу. Уже шесть часов вечера, солнце садится, даже оно устало, наступает темень, неизвестно, где ночевать и где поесть, мы умрем в пустыне, и наши белые кости будут пугать детей после ядерной войны…
— Диего.
— Знаю: Диего, заткнись. Но революция надвигается.
— Остановись, пожалуйста. Я имею в виду мотор.
Диего остановился. Они находились в пустыне, и все вокруг было великолепно, особенно немыслимые огни Вегаса, постепенно зажигавшиеся на фоне догорающего дня. rlo Диего чувствовал себя полностью разбитым.
— Отдай мне руль, — сказал Реб. — Ляг на заднее сиденье и поспи. Там есть одеяло.
Диего рассмеялся пронзительно, с подчеркнутым сарказмом
— Я еще не совсем чокнулся. Ты самый худший водитель на этой стороне Рио-Гранде. Впрочем, на другой тоже. Не хочу видеть, как ты по-дурацки погибнешь, не удержавшись на вираже. Ты ужасно плохо водишь машину, Реб.
— Твоя правда, — подтвердил тот. — Но все же отдай мне руль и поспи немного. Я поеду очень медленно.
— Клянешься?
Совершенно бесспорно: за рулем автомобиля — может быть, потому, что начал водить очень поздно — Реб был опасен для общества. Обычно машину вел Диего.
— Клянусь, — сказал Реб, подняв руку. — Головой Сеттиньяза.
— Мне смешно. Ты же знаешь, что я его терпеть не могу.
— Спи.
Их автомобиль был какой-то разновидностью джипа и, как считал Диего, прошел корейскую войну, поучаствовав во 2-й мировой; после чего целая орда мастеров, должно быть, разбирала и собирала его раз десять — пятнадцать, а потом сколотила кувалдами. На машину страшно было смотреть. Реб велел Диего: «Найди мне что-нибудь внешне не привлекательное»…
