Наверное, исследователи еще вернутся к изучению российских
реалий бурных девяностых. Огромные деньги тогда делались из ничего и исчезали в
никуда. Люди не доверяли банкам, и появление на переговорах бизнесменов, за
которыми охрана тащила чемоданы, набитые долларами, было абсолютно обыденным
делом. Договорившись об условиях контракта, люди расплачивались наличкой. Макс
Полянский, например, всегда имел при себе, как он говорил, «малый набор
кооператора». В него входили: машинка для пересчета купюр и специальный маркер,
для проверки подлинности казначейских билетов. Кстати, был еще и «большой
набор». Он всегда лежал в машине и состоял из пакета с тапками, спортивным
костюмом, санитарными принадлежностями, а также пачки чая и килограмма печенья
– посадить бизнесмена за решетку могли в любое время.
Но вернемся к истории Нины.
Не успел Петр сообразить, как распорядиться финансами, а за
ним уже приехали «коллеги по бизнесу». Одновременно к дому подкатили менты.
Пока братки и парни в форме бурно выясняли, кому на растерзание достанется
Семенов, Петр сообразил: ему в любом случае будет плохо. И успел позвонить
Нине. Напомню, о его связи с Лаврентьевой никто не подозревал. Петр сообщил
любовнице, где спрятаны деньги, и попросил:
– Перепрячь их в другое место, чтобы я не знал, где они, не
ровен час, еще признаюсь под нажимом. Сбереги капитал, рано или поздно я выйду
на свободу, и мы его поделим. А если меня прикокнут, забери бабки себе. Пусть
они тебе достанутся, а не этим сукам. Только не оставь моих стариков.
Больше Нина ничего о Семенове не слышала. Она опустошила его
заначку, и тут в ней проснулись организаторские и административные таланты.
Лаврентьева не потратила состояние зря – не купила квартиру, машину, дачу,
шубу, брильянты. Нет, она создала свой бизнес, подняла институт и твердой рукой
стала им руководить. К слову сказать, родители Семенова ежемесячно получали
денежную дотацию – Нина порядочный человек, она сдержала данное Петру обещание.
Потом Лаврентьева задумала построить дом, при выборе места
Эрик изъявил желание поселиться в Киряевке. Профессор увлекся историей рода
Варваркиных, сел писать книгу, наткнулся в архиве на каталог библиотеки
Панкрата и пришел в восторг. Такие раритеты! Спрятаны в районе Киряевки! Да
если их найти, всемирная слава Эрику будет обеспечена, о летописи монаха
Аристарха в среде историков ходят легенды. Понятно, отчего он настаивал на доме
в Киряевке?
– Да, – кивнула я. – Вот только Эрик получил фальшивую
опись. Дед и отец Панкрата приходились родственниками барону Мюнхгаузену, они
отчаянно врали окружающим о «раритетах» своего собрания, хотели подразнить
местное общество, оттого и составили фальшивый каталог…
У Панкрата был иной склад характера. Он сделал нормальную
опись книг и начал приводить библиотеку в порядок.
Работе помешала революция. Варваркин не хотел покидать
Россию и спрятался у Анфисы, перетащив к ней часть книг. Но в доме остались
издания, беллетристика и поэзия, которой увлекалась матушка Панкрата.
Почтительное отношение к печатному слову не позволило Варваркину просто
«забыть» книги на полках. Вот на фарфор, серебро и тряпки ему было плевать. А
тома, не поместившиеся в избе, Панкрат сложил в сундуки и оттащил в подвал
родительского дома, очень надеясь, что рано или поздно их заберет. Остался в
барской усадьбе и сейф, в котором хранился фальшивый каталог и дневники его
отца и деда. Эти документы Панкрат брать не стал, в них не было правды. Ему не
хотелось читать фантастику о приключениях родни по мужской линии, у Варваркина
остался дневник матери, в котором та написала правду.
Усадьбу разграбили крестьяне. Потом, спустя энное количество
лет, приехал ученый, который обнаружил фальшивый каталог и увез его в Москву.
Прошли десятилетия, карточки каталога попали в руки Эрика, и Лаврентьев стал
искать то, чего на свете нет.
– Почему он пришел к выводу, что библиотека в пещере? –
занервничала я. – В архиве не было таких сведений!
– Верно, – усмехнулся Дегтярев, – но об этом чуть позднее.
Теперь заедем с другой стороны. По Киряевке издавна гуляет легенда о генерале,
который приехал свататься к Фотине и привез ей подарок. Что это за чудо такое,
не поясняется, просто говорится – «камень с небес». Далее последовала смерть
генерала с товарищами, удочерение Скавронскими девочки, которая ухаживала за
военными, и удивительная череда то долгожительниц, то, наоборот, рано умирающих
женщин в родовитой семье Скавронских. Софья, к примеру, протянула более ста
лет, а ее дочь Марта ушла молодой, перед смертью она выпрашивала у матери
эликсир бессмертия.
– Ужас! – поежилась я.
– Сказка ложь, да в ней намек, – вздохнул Дегтярев. –
Окончательно во всякую чертовщину народ поверил, когда некий археолог, наплевав
на предостережение Софьи, решил вскрыть захоронение генерала. Члены его
экспедиции умерли, скончался и кто-то из местных парней. А что случилось с
остальными жителями, помогавшими ученым?
– Они чувствовали себя прекрасно!
– Но у них родились дети-инвалиды – напомнил Дегтярев. –
Из-за этого местные и выжили Скавронскую. А еще из-под холма вытекает ручей,
вода в котором, по мнению некоторых старушек, целебна. Ею поят больных людей и
животных, правда, получается, как тебе сказала Лариса Матренкина, «русская
рулетка». Одни выздоравливают, другие лысеют, худеют, умирают страшной смертью.
Что ж там за штука такая, а?
– Не знаю! – честно ответила я.
Дегтярев почесал затылок.
– Всего-то требовалось сопоставить факты. Монахини, лечившие
генерала, обрили волосы, сожгли свою одежду и заперлись в кельях до исцеления.
Похоже, божьи невесты много знали, но не стали болтать. Девчонка-горничная,
став дочерью Скавронских, вышла через какое-то время замуж и нарожала детей.
Потомки-долгожители сменялись теми, кому Господь отсыпал мало лет. Археологи
умерли, у деревенских родились дети-инвалиды. Но одновременно в селе полно
девяностолетних старух, и они пьют воду из ключа, который бьет возле холма, где
похоронены военные и «камень с небес». Впрочем, есть и другие люди – те мигом
отправляются на тот свет, умывшись из святого ручейка. Ну-ка, скажи, чем лечат
опухоли?
Я поразилась внезапной смене темы разговора.
– Операцию делают.
– Еще!
– Химиотерапию проводят.
– Дальше! – потребовал Дегтярев.
Я растерялась.
– Не знаю. Можно позвонить Оксанке.
