– Непременно, – пообещал парень, – дам тебе лекарство и решу
вопрос.
– Во дворе, из пистолета! – с садистским восторгом продолжал
дедуля.
– Обещаю. Ты только домой шагай, – попросил юноша и
посмотрел на меня.
Я помахала рукой, мол, все в порядке.
– А пальцы отрубить! – рявкнул дедок. – Она ведьма. Им надо
руки ломать.
– Ну ё-моё, блин… Прямо Дракула… – обозлился внук и, легко
подняв деда, внес его в лифт.
Я подождала, пока дверца закроется, и пошла вверх по
лестнице. Древняя кабина ползла еле-еле, я шагала со скоростью подъемника, и мы
одновременно очутились на четвертом этаже. Я повернулась к двери с номером
«39».
За спиной загремело железо – раскрылись створки лифта.
– Жива! – заголосил дед. – Ее не пристрелили! Руки целы!
– Временно оставили, – обрадовал кровожадного старика внук.
– Расстрелять!
– Сейчас.
– На моих глазах!
– Иди домой, – велел парень, распахивая дверь в соседнюю
квартиру.
– Нет! – завопил старик. – Она к ведьме пришла и сама
колдует.
– Твое-то какое дело? – не вытерпел молодой человек.
– Всех убить! Где мой нож?
– Вот разошелся… – пробормотал парень.
Старик начал бить кулаком в стену.
– Сука! – заорал он. – Сволочь!
Дверь, возле которой в полном обалдении стояла я, тихонько
приоткрылась.
– Шумит, Сережа? – спросил тихий голос.
– Извините, тетя Ника, в разнос дед пошел, – грустно сказал
внук.
– Ничего. Может, тебе помочь?
– Вас увидит, совсем взбесится.
– Твоя правда, – согласилась Скавронская.
– Вы Вероника? – ожила я.
– Да, заходите, – предложила дама.
Глава 11
В маленькой прихожей горела очень яркая, стоваттная,
лампочка.
– Буйный у вас сосед, – покачала я головой.
– Дмитрий Сергеевич болен, – дипломатично ответила Вероника.
– Трудно жить рядом с асоциальной личностью, –
посочувствовала я.
– Слава богу, не в одной квартире, – вздохнула Вероника. –
За Дмитрием Сергеевичем отличный уход, его никогда одного не оставляют. У
Авдотиных хорошая семья – не сдали старика в психбольницу, сами с ним мучаются.
Ответственные люди, все уколы ему делают, наверное, много денег на лечение
тратят. Хотя безумие не лечится, но агрессию погасить можно. Сережа вот только
иногда маху дает, в ванную пойдет или заснет на диване, а Дмитрий Сергеевич
дверь откроет и бегом в подъезд.
– Больной человек может погибнуть на улице, – встряла я в
монолог хозяйки.
– Старик на проспект не выходит, – улыбнулась Вероника, – в
парадном усаживается, у нас там стол и стул стоят. Охраняет, так сказать, вход.
Он порядок любит.
– Я немного испугалась, когда дед стал меня допрашивать.
– Дмитрий Сергеевич не агрессивный, – пояснила Вероника,
вводя меня в просторную комнату с тремя окнами.
– Ничего себе! Увидел меня и закричал: «Расстрелять!»
– Это всего лишь слова, а так он и мухи не обидит, –
вздохнула хозяйка, – хотя, конечно, неприятно. Откуда вам знать про его
характер? Сосед всю жизнь такой. Я его в детстве боялась больше, чем Бармалея.
Он еще бороду носил – широкую, лопатой. Иду домой из школы, а навстречу Дмитрий
Сергеевич. Увидит меня и рычит:
– Убить тебя надо! Вместе с бабкой и матерью! Ведьмы!
– Милый старичок, – закивала я, – приятный, ласковый.
Вероника усмехнулась.
– Болезнь в нем гнездилась, отсюда и злоба. Бабушка моя
предлагала Марине, дочери его, подлечить отца. Говорила, что есть травы, они
ему помогут, да только… Ладно, не о том мы разболтались. Давайте налью вам
душистого чаю, он нервы успокаивает. Попьете, полистаете журналы и забудете про
Дмитрия Сергеевича.
Я кивнула, Вероника сходила на кухню, принесла чайник и
симпатичные красные кружки.
– Необычная заварка, – отметила я, отхлебнув горячей
жидкости. – Не индийская, не цейлонская, не китайская. Цвет, как у зеленого
чая, но по вкусу не похоже.
– Бабулин рецепт, – сказала Вероника. – Там разные травы,
она их в деревне сама выращивала на огороде. Теперь я балуюсь. Правда,
составляющие в аптеке покупаю. А моя бабушка настоящей кудесницей была. Очень
сейчас жалею, что учиться у нее не хотела. Глупая была!
– Вашу родственницу звали Софья Скавронская? – Я решила
побыстрей подобраться к главной для меня теме.
– Да, – удивленно подтвердила Вероника. – А вы откуда
знаете?
– Фамилия редкая, никогда более такую не слышала. У меня
тоже была бабушка, жила в Киряевке. Есть такая деревня под Москвой. Я у нее
редко бывала, но когда приезжала, старушка рассказывала о замечательной
травнице Софье Скавронской. По ее словам, знахарка лечила многие болезни,
помогала умирающим, – зачастила я.
Вероника со стуком опустила кружку на стол.
– Вы кто?
– Ох, простите, совсем забыла представиться. Даша Васильева,
преподаватель французского языка.
– Как звали вашу бабушку? – глядя мне прямо в лицо, спросила
хозяйка.
Я уже собралась правдиво ответить «Афанасия», но вовремя
придержала язык. У моей бабули было очень редкое, эксклюзивное, можно сказать,
имя. Сейчас лучше соврать.
– Варваркина, – вырвалось у меня. – Э… Елена!
Губы Вероники раздвинула улыбка. Я поняла, что попала в
точку и, чтобы закрепить успех, решила продемонстрировать свою осведомленность,
а заодно польстить Веронике, похвалить ее бабку.
– Наш предок, Панкрат Варваркин, вроде дружил со
Скавронской. Я о ней много слышала, знаю о чудесных лекарствах Софьи.
Вероника засмеялась.
– Начнем сначала. Вы кто? Зачем сюда пришли? Если за
эликсиром, то сразу скажу: его не существует. Вот уж не думала, что сказки
столь живучи.
– Какой эликсир? – растерялась я.
