Я схватила листок и стала читать. Скавронская Софья
Сигизмундовна родилась первого января тысяча восемьсот восемьдесят восьмого
года в селе Киряевка. Отец, Сигизмунд, – помещик. Имя матери – Теодора, не
работала, скончалась в тысяча девятисотом году. Братьев, сестер не имеет.
Незамужняя. получила среднее медицинское образование, во время Великой
Отечественной войны работала в госпиталях, с тысяча девятьсот сорок шестого
года трудилась в больницах. Дочь – Марта Ивановна Скавронская. Внучку зовут
Вероникой.
Далее шел список медицинских учреждений. Похоже,
долгожительница нигде подолгу не задерживалась. Насколько я помню, в советские
времена к людям, часто менявшим место работы, относились настороженно. Их
называли «летунами» и никогда не брали на ставку начальника.
В пятьдесят пятом Софья ушла на пенсию, а в шестьдесят
восьмом на нее поступило заявление в милицию. Некая Авдотина Марина Дмитриевна
сообщала, что Софья Скавронская занимается нелегальной медицинской
деятельностью, в частности, вызывает у женщин выкидыши и получает за аборт хорошие
деньги.
Авдотина решила прибегнуть к услугам Скавронской, та поила
Марину Дмитриевну отварами и обещала стопроцентный успех предприятия. Да только
ничего не получилось. Беременность Авдотиной не прервалась, а гинекологи
отказались от операции, срок был уже слишком велик.
Марина родила нежеланного ребенка и решила отомстить
знахарке. Дело спустили на тормозах. Мошеннице было уже за восемьдесят, и никто
не пожелал сажать ее в тюрьму. Скавронскую просто припугнули, дали ей небольшой
срок, амнистировали в зале суда и отправили восвояси.
Софья Сигизмундовна прожила невероятно длинную жизнь. Она
похоронила дочь Марту и последние годы жила с внучкой Вероникой, которая была
прописана на проспекте Мира.
– Внучка так там и обитает, по прежнему адресу, – ткнула
пальцем в листок Кара. – Можете к ней съездить и спросить, что там за ерунда с
мизинцем бабушки? Но я еще одну странность заметила.
– Какую? – заинтересовалась я.
– Вероника Скавронская проживает в тридцать девятой
квартире, а Марина Авдотина занимала сороковую. Соседский междусобойчик! –
воскликнула Карина.
– Огромное спасибо, – поблагодарила я. – Даже не
представляете, как вы мне помогли.
– Я очень люблю свою работу и готова пахать для хороших
людей, – с жаром заявила Кара. – Мы с Александром Михайловичем родственные
души, жаль, что никто ему про меня не рассказал.
– Едва полковник вернется из Питера, я непременно исправлю
сию несправедливость, – пообещала я.
Карина слегка покраснела.
– Спасибо. Позвоню вам, когда Танюха лоскут обработает.
Я села в свою машину и набрала номер Вероники Скавронской.
Карина оказалась очень старательной: добыла адрес, телефон, даже приписала
внизу «внучка портниха, работает дома». Александру Михайловичу нужны такие
сотрудники. И что плохого, если Кара понравится полковнику? Хватит толстяку
жить бобылем, с коллегой по работе у него найдется много общих тем для бесед.
Глядишь, и дети у них родятся…
Перед моим взором возникло видение. В гостиной на диване
лежит Дегтярев, его лицо прикрыто газетой, из-под нее раздается мощный храп, а
вокруг носятся с визгом малыши – крохотные, толстые лысые мальчишки. Один
галопирует на Банди, второй оседлал Снапа, третий тискает Хуча, четвертый
пытается скрутить в узел старуху Черри. Кошки залезли на книжные полки,
забившись под потолок, одна йоркшириха Жюли с лаем кружит по комнате. Ее
острых, словно иголки, зубов сыночки полковника должны побаиваться.
Я потрясла головой. Может, не стоит заботиться о личном
счастье Александра Михайловича? В принципе, ему и сейчас хорошо…
– Слушаю, – прозвучало в трубке нежное сопрано.
Я вернулась к реальности:
– Позовите Веронику Скавронскую.
– Я у телефона.
– Очень приятно, ваш номер мне дала… э… Ольга Воронцова.
Помните такую?
– Нет, – ответила внучка колдуньи.
Я обрадовалась – тест на честность дама выдержала. Могла
ведь, чтобы заполучить клиентку, защебетать: «Олечку? Конечно, помню. Мы сто
лет знакомы!»
– У меня много клиентов, – продолжала тем временем
Скавронская. – А что вы хотели?
– Платье сшить.
– Извините, я сейчас занята.
– Еще костюм, брюки, плащ и пальто для дочери, – я решила
соблазнить портниху большим заказом. – Вещи понадобятся только к осени. Я
завтра улетаю, вернусь в сентябре. Давайте, вы снимете мерки, мы выберем фасон,
я оплачу работу и буду спокойна.
– Ладно, – согласилась Вероника.
– Так я еду?
– Хорошо, – подтвердила Скавронская. – Адрес знаете?
Дом, где уже много лет жили Скавронские, походил на
океанский лайнер – серый, громоздкий, монументальный, с овальными окнами. Наверное,
жильцы, делавшие так называемый евроремонт, разорились на нестандартных
стеклопакетах. В просторном подъезде за столом дремал древний дед.
– Вы куда? – встрепенулся он, услыхав мои шаги.
– К Скавронской, – ответила я.
Старичок побагровел.
– К Софье?
– К Веронике, – уточнила я.
– Зачем? – не успокаивался охранник.
– В гости.
– Неча время зря терять, работать ступай! – заорал дед.
Я попятилась. Хоть пенсионер и выглядел дряхлым, но вполне
был способен швырнуть в меня стулом!
– Уходи! – злился консьерж. – Пошла вон!
– Мне надо к Веронике, – растерянно повторила я.
– Здесь я решаю, кому и куда идти!
– Успокойтесь, пожалуйста!
– Ща команду вызову…
– Ох, простите! – раздался с лестницы мужской голос.
Через секунду на ступеньках показался парень в джинсах.
– Дедушка сбежал, – задыхаясь, сообщил он, – открыл дверь и
сюда. У него беда с головой, не обижайтесь!
– Понятно, – с облегчением ответила я.
– Раньше он в тюрьме служил, – уточнил юноша и подхватил
старика: – Эй, деда, пошли.
– Хорошо, – неожиданно покорно согласился буян. – А эту
расстрелять!
