— Ну, доставай его, Володя, — предложил Грязнов. — Пора поговорить начистоту и без компромиссов.
Саид только начал приходить в себя, что-то бормотал, очевидно, по-чеченски и пытался злобно вращать глазами, — это он так запугивать пытался. Но встретил он не встречную озлобленность во взглядах своих врагов, а откровенную насмешку. Ох как трудно пережить это «гордому человеку»!
— А хорошо ты его и уделал, и спеленал, — похвалил Климушина Грязнов. — Можно было бы и покрепче. Чтоб запищал, как щенок шелудивый. Как думаешь, он понимает, о чем мы говорим?
— Да хрен его знает. Нам-то какая разница? Русский-то язык ему наверняка известен, раз тут живет. — Володя ни словом не обмолвился, что уже слышал его разговор с Дарьей. — А сейчас я его прижму, он и запоет соловьем, никуда не денется. Знаешь, есть отменный способ языки развязывать. — Климушин носком ботинка показал на пах пленника. — Ты каблуком наступаешь, а он плачет, причем натуральными слезами. Я таких, как он, не раз делал уже.
Ни один не выдерживал… — Климушин рассмеялся, искоса поглядывая на Саида, у которого на лбу выступила испарина: прекрасно понимал, сукин сын, что ему сейчас предстоит пережить. — Так чего, спросим или я лучше сразу начну?
Грязнов озадаченно почесал макушку.
— А давай-ка я спрошу, как его зовут? Не ответит, ты и приступишь… Вячеслав Иванович, опираясь на кочергу, присел у головы Саида, а Владимир занес над его пахом носок ботинка. Разговор обещал быть интересным. Да и ночь эта тревожная уже кончалась, поэтому и торопиться было некуда…
Глава восьмая
Обострение
Ничего не зная о событиях, разворачивающихся в селе Ивановском, которое местные жители гордо именовали станицей, Александр Борисович Турецкий только в четверг, освободив себе время во второй половине дня, то есть через четверо суток после убийства Эдуарда Дадаева, отправился в Московский уголовный розыск. Беспокоить со столь мелким вопросом начальника МУРа Владимира Михайловича Яковлева он не стал, хотя и мог бы — их связывала давняя по нынешним временам дружба. Генерал-лейтенант еще в чине полковника служил заместителем у тогдашнего начальника МУРа Вячеслава Ивановича Грязнова, командовал убойным отделом. Но теперь этим подразделением уголовного розыска руководил сын Яковлева — Володя, Владимир Владимирович, подполковник милиции и относительно молодой еще человек. «Догоняю отца», — отшучивался он на подначки друзей из «Глории». С ним нередко приходилось в последние годы работать Александру Борисовичу, потому и отношения были соответствующие.
— Володя, привет. Ты не в курсе, что слышно по делу об убийстве советника из Госдумы Дадаева? Недавно, точнее, в прошлый понедельник я в молодежной газете — где ж еще и писать-то? — прочитал, что теплой воскресной ночью возле ярко иллюминированных дверей элитного публичного дома… стреляли… ну, и так далее… Не в курсе?
— Знаю, Саня, а чем вызван твой-то интерес?
— Это не мой, там, под Астраханью, Вячеслав столкнулся с семейкой Дадаевых. Завязаны, судя по Славкиным догадкам, на наркоте. Эдуард, убитый тут, — старший брат. А с полгода назад или чуть больше там прикончили среднего братца — Энвера. Остался последний, младший — Рахим. Вот Слава и пытается вычислить его судьбу. Так что у нас с этим Эдиком?
— Ну как — что? Действительно, шлепнули нашего… нет, пардон, вашего Эдика из пистолета Макарова. Два выстрела, оба — смертельные, непонятно, какой из них контрольный. Стрелял большой мастер. Оружие, как в лучших традициях, оставлено на месте убийства. Все было разыграно как по нотам. Киллер спокойно уехал в черной «тойоте», охрана озабоченно посмотрела ему вслед. Тут же был объявлен план «Перехват», не принесший, как обычно, никакого результата. А место там — прекрасное, закрытый ночной клуб, он же бордель для «больших людей», вход только по особым пропускам. Ну, элита, как ты правильно заметил, обслуживает элитную же клиентуру. Поговаривают, что кое-кто из «громких дам» развлекаются там этаким образом. Капризы, мол, у них такие, понимаешь ли. Интересно?
— Очень.
— Попасть не желаешь?
— Вова, а вдруг какую-нибудь «элитную» знакомую из нашего недавнего прошлого встречу? Что делать? Как себя с ней вести? Узнавать или делать вид, что за все уже «уплочено», как говорил один литературный котяра?
Яковлев-младший расхохотался.
— Вопрос, конечно, интересный. Но меня там другая проблема заинтересовала. Зачем туда приезжал Дадаев? У него же очень красивая жена, я с ней буквально в последнюю минуту перед ее отъездом успел познакомиться…
— Да-а? — у Турецкого вспыхнули глаза. — Вдова, ты хочешь сказать?
— Она самая. Но, должен сказать тебе со всей откровенностью… — Володя вкусно почмокал губами.
— И далеко? Отъехала, я имею в виду?
— Видишь ли, Саня, твоя личная неудача заключается в том, что все семейство московских Дадаевых отбыло куда-то под Нальчик, где, говорят, у них родовое захоронение. И пока никто из них в Москву не возвращался, даже допросить путем невозможно, не лететь же на кавказское кладбище?! Не успел ты, Саня, стало быть, опоздал, — искренне посочувствовал Яковлев и состроил горестную гримасу.
— Конечно, жаль. Но мне бы еще хотелось…
— Кого? В смысле, каким элитным способом? — сострил Владимир.
— Не угадал. Кто им на «земле-то» занимается? Это чей район?
— Дорогомиловский, ты там, по-моему, уже сражался за правду. И не однажды.
— Точно, было дело. А конкретно?
— Некто Мищенко Захар… кажется… Петрович. Старший по особо важным. А мы этим делом заниматься не стали. Он же не депутат был, а всего лишь советник, в смысле — помощник, шишка не та. Оставили «на земле».
— Твой батя так решил?
— Нет, по-моему, кто-то позвонил. Мол, оставьте, ребята, пусть идет своим чередом. Вопрос?
— А зачем? Я понимаю так, что кому-то не нужно, чтобы убивца отыскали быстро. Потянется — забудется, сотрется из памяти. Ничего нового. А Мищенко, поди, тоже не торопится?
— Примерно так, — согласился Яковлев. — Так ты чего, собственно, от меня хотел?
— Того, чего у тебя нет.
— А вот тут ты, Санечка, промахнулся. У меня как раз имеется то, чего нет даже у Мищенки. А у него, он заявил, есть все.
— Поделишься?
— Для Вячеслава Ивановича мог бы и не просить, — засмеялся довольный подполковник. — Ну, тогда слушай…
Должность у Дадаева в Госдуме была не совсем понятная: советник, без указания конкретного лица, якобы группы депутатов от республик Северного Кавказа, что-то вроде координатора по взаимодействию, короче, черт-те что. Но так значилось в его удостоверении, а на самом деле ни в какой Думе этот человек не служил, зарплату не получал, и его «важное» удостоверение было чем-то похожим на прикрытие от правоохранительных органов. Ну кому охота связываться с депутатским «координатором по взаимодействию»? Только сумасшедшему менту, забывшему о субординации. Однако, с другой стороны, Дадаев и в противоправных деяниях замечен не был. И потому причину, по которой его с классическим киллерским почерком расстреляли за считанные минуты до наслаждения, понять было невозможно. Никому он, похоже, не наступал на ноги, ни у кого в должниках не числился — это уже его вдова говорила, красавица Деша, внучка какого-то известного там, у них, горского князя. Но ведь была же веская причина, иначе зачем вся эта театральная показуха?.. Пока ответа не имелось. Представители менеджмента клуба, вызванные в прокуратуру, дали весьма расплывчатые показания о том, что им, в принципе, ничего не известно о каких-либо конкурентах. Мол, если таковые и были, — что вполне возможно, ибо бизнес уже сам по себе предполагает жесткую конкуренцию, — то об этом мог знать только сам хозяин, а он ни с кем не делился своей информацией. Как и замыслами. А проникнуть в элитный «дворец терпимости» тоже еще не удалось, на тамошнюю охрану могло воздействовать разве что постановление Верховного Суда Российской Федерации. Ибо всем московским милицейским генералам немедленно позвонили очень ответственные лица и вежливо «попросили» оставить тот «клуб» в покое. Словом, потоптались оперы, махнули рукой и плюнули, благо никто сыщиков особо и не торопил. Значит, у кого-то из власть имущих имелись на то веские причины. Но самое интересное «интриган» Володя припас под конец. Дело в том, что хозяином клуба «Одеон» — на Можайском шоссе, так же как и подобного ему «Феникса» за кольцевой в районе Теплого Стана, и «Орфея» по рублево-успенскому направлению, является не кто иной, как господин «координатор» Эдуард Дадаев. Об этом сказала Володе сама Деша, давно уже просившая мужа оставить этот опасный, с ее точки зрения, бизнес. «Чем же он опасен? — удивился Яковлев. — Не более чем любой публичный дом, разве что публика выглядит поприличнее, хотя как сказать…» Нет, оказалось, что именно эти ночные заведения фактически созданы исключительно для релаксации депутатов Государственной Думы, утомленных неустанной заботой о своих избирателях. Вот в чем главная фишка!
