– Так у Тёмы. Слава богу, не сюда внесли. Знаете, чего Маша
сказала? Ремонт – это прикольно! Все сейчас там и прикалываются, стены красят.
Я попятилась.
– Сами?
– Ну да.
– Они же не умеют!
Иркина голова исчезла из окна, я вошла в дом, за мной потянулись
псы.
– А ну, идите назад, на стройку! – возмутилась домработница,
выскакивая в прихожую. – Снуют взад-вперед, лапы в побелке… Шагом марш к Тёме!
Собаки молча выскользнули во двор.
– Очень уж ты строга, – вздохнула я.
– Пять раз полы подтирала.
– А следы остались!
– Где? – засуетилась Ира.
– Вон, белые, по коридору к лестнице ведут, – не преминула
заметить я.
– Это не от лап, – констатировала домработница.
– Ты только секунду назад жаловалась на свору и не пустила
ее в дом!
– Никто из собак не носит кроссовки, – тоном Шерлока Холмса
заявила Ирка, – это полковник пробежал.
– Дегтярев дома?
– Угу.
– А ты говорила – все отправились делать ремонт.
– Александр Михайлович вернулся, – вздохнула Ира. – Ну вот,
опять надо за тряпку браться…
– Значит, не все у Тёмы, – зачем-то уточнила я.
– Все!
– А полковник?
– Все без него.
– Следовательно, на стройке не все!
– Все!
Продолжая спорить, я не забывала удивляться собственной
глупости, ну зачем веду абсолютно бессмысленный разговор?
– Ладно, – сдалась Ирка, – будь по-вашему! Все дома. У Тёмы
астральные тела работают.
Я изумилась. Ирка обожает сериалы и передачи, где постоянно
звучит закадровый смех, она самозабвенно читает «Желтуху» и верит всему, что
печатается на ее страницах. Еще домработница никогда не упустит возможности
приобрести журнал с названием «Истории из жизни» и будет обливаться слезами,
читая о тяжелой судьбе звезды шоу-бизнеса, которая была бита мужем, порота
свекровью, выброшена голой на мороз, но тем не менее сумела встать на ноги и
сейчас молодая, красивая, белая и пушистая живет в скромном сорокапятикомнатном
доме на Рублево-Успенском шоссе.
Но вот всякие штучки про астрал и прочее – не для Ирки, она
не увлекается загробной темой. Неужели домработница изменила себе и посмотрела
передачу из цикла «Мертвые среди нас»? Как-то я, включив после полуночи телик,
наткнулась на странную тетку цыганского вида, которая заунывным голосом вещала
про чистку ауры, взламывание чакр и стряхивание пыли с кармы.
– Ох, Дарь Иванна, – заговорщицки зашептала Ирка, – помните,
я говорила про свою бабушку?
– Да, да, – кивнула я.
Естественно, я забыла про Иркины россказни! И вовсе не
уверена, что она упоминала о родственнице в моем присутствии.
– Ой, – зашмурыгала носом Ира, – такая хорошая была, добрая,
ласковая…
– Все бабушки милые, – согласилась я.
– А вот и нет! Вон у Ваньки грымза эфиопская! – вытаращила
глаза домработница. – Иногда так хочется мужа прибить, прямо рука зудит. А
потом вспомнишь, каково ему в детстве приходилось, и оставишь его в живых.
– У Ивана в роду были негры? – поразилась я.
– Господь с вами, откуда такую дурь взяли?
– Ты сама сказала: «Грымза эфиопская». А где Эфиопия? На
Черном континенте!
– Ой, да она из-под Курска! – подпрыгнула Ирка. – Пьянь
местная! Ваньку била. А моя такие пончики делала, но умерла! И секрет их с
собой унесла, в смысле рецепт. Вот хочу поехать и узнать.
– Куда? – в изнеможении спросила я, отступая к лестнице.
Ирка большая мастерица взболтать чужой мозг до состояния
омлета. Вроде начинаете с ней разговор, чувствуя себя нормальным человеком, а
спустя четверть часа становитесь идиоткой.
– Вы, Дарь Иванна, неаккуратно людей слушаете, – с укоризной
отметила Ирка, – я талдыкаю дятлом, а у вас все мимо ушей свистит. Повторяю:
моя бабушка делала пончики. Никогда я потом похожих не ела. Типа «хворост».
Рецепт она с собой унесла, в могилу. А я его узнать хочу.
– Кого?
– Рецепт.
– Какой? – Я совершенно потеряла нить беседы.
– Пончиков!
– Их бабушка пекла?
– Да.
– И она умерла?
– Точно.
– А ты намерилась выяснить, как делать то самое тесто?
– Верно.
– Боюсь, ничего у тебя не получится.
– Это почему? – уперла руки в боки Ирка.
– Извини, что напоминаю, но твоя бабушка умерла.
– И чего?
– Ира, с мертвецом нельзя побеседовать!
– Это вы так считаете. Можно, я завтра на пару часиков
отлучусь? За рецептом поеду.
– На кладбище? – не выдержала я. – Не забудь прихватить
жабу.
– Зачем? – разинула рот дурында. – Про лягушек ниче не
говорили.
– Во всех колдовских действиях всегда присутствуют сушеные
летучие мыши и жабьи лапы, – хихикнула я. – Еще может понадобиться цветущий
папоротник и всякая мелочь вроде куриного яйца с иглой, в кончике которой
смерть Кощея Бессмертного.
Высказавшись, я пошла наверх, добралась до спальни
полковника и поскреблась в дверь.
– Можно?
Ответа не было.
Я прибавила звук:
– Разреши войти?
Снова тишина.
Беспокойство холодной змеей вползло в душу. Дегтярев в
последние дни не очень хорошо себя чувствует, он частично потерял память.
Может, врачи ошиблись, и удар по голове тут ни при чем? Вдруг у Александра
Михайловича случился-таки микроинсульт, а сейчас произошел новый, и он в данный
момент лежит на полу, беспомощный, не способный ни пошевелиться, ни ответить?
