– Так талантлив, что Леонардо да Винчи отдыхает, –
безапелляционно заявила Волкова. – Через двадцать, тридцать лет за картины
Андрея будут драться великие музеи мира.
– Он много пишет?
– Работает медленно, но еще не вечер, имя Корундова встанет
в один ряд с Репиным, Мане, Тицианом и прочими, – ажитированно завела Тася.
Я оперлась на руль. Ну это навряд ли. Впрочем, Тася в своем
репертуаре. Еще в студенческие годы она постоянно кого-то опекала, причем
абсолютно бескорыстно, по велению сердца. Она могла, например, потратить
единственный выходной, чтобы помочь знакомой помыть окна. Бесполезно было
объяснять Тасе, что ее используют в качестве бесплатной домработницы, она все
равно с энтузиазмом терла стекла. Насколько я помню, Дина еще тогда
эксплуатировала Таисию, а та, наивная чукотская девушка, кидалась исполнять
любые желания хитрюги – переписывала для нее лекции, сидела с ее больной мамой,
пока Дина отрывалась на танцульках, и так далее. А еще Волкова славилась
умением отыскивать непризнанных гениев и сажать их себе на шею. И абсолютно
невозможно было стащить с ее носа розовые очки.
Память услужливо развернула одну картину.
Вот мы, второкурсницы, собрались на квартире у Анжелики Лебеденко,
дочери успешного партийного функционера. Родители девушки уехали в элитные по
советским временам Карловы Вары, и Лика устроила вечеринку – выставила на стол
никогда нами не виданное виски, вытащила из кладовки раритетные бананы и
остродефицитные шоколадные конфеты.
Таисия привела на вечеринку кавалера, и мы были поражены
видом ее любовника. Во-первых, он выглядел сорокалетним стариком, во-вторых,
пришел в грязных брюках и давно не чищенных ботинках, в-третьих, начал
рассказывать скабрезные анекдоты, в-четвертых, увидав квартиру Лебеденко,
состоящую из бесконечной анфилады комнат, мигом забыл про Тасю и прилип к Лике.
В конце концов Антон, парень Анжелики, дал обоже Волковой в нос. Думаете,
Таисия прогнала кавалера? Вовсе нет! Она уложила раненого на диван и стала петь
ему дифирамбы.
– Ребята, Вадик гений! Через десять лет его книги покорят
мир! Он пишет великое произведение, рядом с которым «Идиот» Достоевского
покажется детским лепетом. Как ты мог, Тоша, поднять на него руку!
– А чего он к Лике под юбку лапы запустил? – справедливо
возмутился Антон.
– Таланту все дозволено! – отрезала Тася. – Нестандартная
личность ведет себя по-особому, к ней нельзя подходить с обычными мерками.
С тех пор прошло много более десяти лет, но мир так и не
прочитал эпохального романа. Думаю, гениальный Вадик до сих пор отшлифовывает
первую главу. Слава богу, Таисия рассталась с «литератором». Но характер у
Волковой, несмотря на зрелый возраст, остался прежним.
– Извини, пожалуйста, – продолжала тем временем Таисия, – но
ты там рядом, в двух шагах… только до завтра… я решу проблему… не бросать же
Андрюшу ночью в лесу… денег на такси у него нет, автобус уже не ходит…
– Да что случилось? Объясни толком, – прервала я невнятные
речи Волковой.
– Ты едешь домой мимо деревни Глухово? – вдруг деловито
поинтересовалась Тася.
– Верно, – удивилась я. – Откуда ты знаешь?
– Я просто спросила, – прорыдала Волкова. – Там есть
магазин.
– Вроде есть, – с легким сомнением подтвердила я.
– За ним узкая дорога. Если свернуть на нее, наткнешься на
поселок, там сейчас находится Андрюша. Помоги ему, умоляю! Ночь подкралась, в
небе ни одна звезда не горит, а он, одинокий и грустный, без денег, в поле
сидит, – почти гекзаметром завела Таисия. – Очень, очень тебя прошу, на коленях
стою!
Из всего вышесказанного мне стало понятно лишь одно: где-то
в районе села Глухово мается Андрей Корундов, с которым стряслась беда. Мне
совершенно не хотелось нестись на помощь малознакомому человеку, но альтернативы
нет, заявить Волковой: «Я тороплюсь домой, устала за суматошный день, и у меня
самой полно проблем», – я не способна. К тому же я не забыла, как в свое время
Тася нашла врача для маленького Кеши, а долг платежом красен.
– Дай номер мобильного Корундова, – велела я.
– Зачем? – прошелестела бывшая однокурсница.
– Если запутаюсь, позвоню ему и уточню дорогу.
– Там невозможно потеряться, – оживилась Тася, – Глухово,
сельпо, далее прямо.
– Все равно, лучше знать сотовый.
– У него нет телефона, – после короткой паузы заявила
Волкова.
– Почему? – изумилась я.
– Это дорогое удовольствие, – вздохнула она, – не каждому по
карману. Андрюша в последнее время не много зарабатывал, он «Русь Великую»
писал.
– Ага, – пробормотала я, – понятно.
Мы с Тасей хоть и учились в одной группе, но до момента
болезни Аркашки почти не общались. Ну знаете, как это бывает: сидят в одной
аудитории двадцать студентов, и не со всеми у тебя складываются доверительные
отношения. Нет, мы никогда не конфликтовали, мило здоровались, брали друг у
друга конспекты, но после занятий разбегались по своим делам. Таисия никогда не
видела моего первого мужа, художника Костика, и не знает, что мне великолепно
известно, что это за зверь – гений, создающий нетленные полотна.
– Магазин… – твердила она, – дорога…
– Хорошо, – перебила я Тасю, – я уже въехала в Глухово и
вижу строение, больше всего смахивающее на собачью будку, но с гордой надписью
«Супермаркет».
– Ой! Замечательно! – обрадовалась Таисия, и в ту же секунду
мой телефон, судорожно пискнув, «умер» – разрядилась батарейка.
Волкова оказалась права: узкая разбитая дорога уперлась в
кусок земли, застроенный хибарами. Я припарковала «букашку» около ржавого
подобия водокачки, огляделась вокруг и изумилась. Глухово находится на
Ильинском шоссе, аборигены используют эту магистраль для проезда, когда на
Новорижской трассе возникают пробки, – если свернуть у бензоколонки, проехать
Архангельское и выскочить через Петрово-Дальнее к 62-й больнице, то можно
обогнуть затор, который образуется по дороге на Нахабино. Если каждый день
ездишь туда-сюда по одному маршруту, то разведаешь все тайные дороги.
