– Я, – в унисон поторопились мы с Марусей.
– Голос знакомый, но вроде другой, – засомневался толстяк.
– Странная она, – звонко возвестила Марина и зажгла верхний
свет.
Многорожковая люстра вспыхнула всего на пару секунд, Маруся
ухитрилась ловко выключить освещение, но медсестра уже заподозрила неладное. С
воплем:
– Не обманете, – она ринулась вперед и попыталась сцапать
плюшевую Брунгильду.
Ирка проявила чудеса ловкости, не успела Марина скакнуть к
подоконнику, как улитка понеслась ко второму окну. Бойко пролетев пару метров,
Брунгильда упала на бок и продолжила движение вперед.
– Она фальшивая! – взвилась Марина. – Там человек стоит!
Саша, нас дурят!
– Сама ты обманщица, – зашипела Ирка, не забывая дергать за
веревку.
Медсестра попыталась раздвинуть шторы, Ирка изо всех сил
сопротивлялась нападению. Маша вцепилась в Марину, я схватила девочку за плечи…
Ситуация стала напоминать бессмертную сказку «Репка», один Дегтярев пребывал в
растерянности, он мялся у стены, не принимая участия в битве.
– Что здесь происходит? – изумилась Зайка, входя в гостиную.
– Чем вы занимаетесь?
– Врешь, – завизжала Марина, изо всех сил дергая гардины, –
вылезай, б…!
Ольга притихла, и тут большой дубовый карниз с затейливой
резьбой начал медленно съезжать со стены. Я моментально оценила размер
бедствия.
Когда мы отделывали дом, дизайнером была Зайка, она выбрала
светло-кремовые двери и легкие пластиковые карнизы. Ольге хотелось, как она
выразилась, «сделать пространство воздушным». Я не спорила. Во-первых,
переубедить Ольгу в задуманном нереально, с таким же успехом можно уговаривать
пирамиду Хеопса переместиться в Индию. А во-вторых, мне глубоко наплевать на
колер дверей и карнизов. Маня и моя подруга Наташа были солидарны со мной. Первая
молча кивнула, услыхав про кремовый цвет, а вторая даже не поняла, о чем речь.
– По-моему, великолепная идея! – рассеянно произнесла Наташа
после пламенной речи Зайки о «воздушности» гостиных. Она в это время правила
свой новый роман. – Очень хорошо!
Ольга решила, что получила карт-бланш на все действия, и
мимоходом сообщила мужу о своих планах. От кого, от кого, но от Кеши она не
ждала сопротивления.
Как же фатально ошиблась Зайка! Наш адвокат, безропотно
переживший пол из розовой акации, дурацкую лепнину с розетками на потолке,
холодильник из сверкающей нержавейки и табуретки на одной ноге, просто
разъярился при упоминании о кремовых дверях и карнизах.
Неделю в семье бушевала битва, и Ольге, невиданное дело,
пришлось капитулировать! Аркадий сам отправился в мастерскую, и очень скоро
особняк украсился невероятно тяжелыми дверями из цельного массива дуба и
карнизами с затейливой резьбой. Как вешали последние, рассказывать не стану,
скажу лишь, что они несколько раз пытались упасть, под их тяжестью гнулись
крепления, в конце концов в стены заколотили штыри длиной с меня, а толщиной в
Дегтярева, вот они и держат карнизы и занавески. Но сейчас, под весом
болтающейся на шторах отнюдь не худенькой медсестры, дубина пришла в движение.
– Спасайтесь! – заорала я, но было поздно.
С грохотом карниз обвалился, Марина упала раньше, на нее
рухнула конструкция из дерева и тряпок, а сверху приземлилась стоявшая на
подоконнике Ирка.
– Ой, ее задавило! – заорала Машка, кидаясь на помощь
медсестре.
Маруся добрый человек, она всегда готова выручить даже
неприятную личность из беды, но ей мешают торопливость и порывистость.
Вот и сейчас, желая побыстрей вызволить нахалку, Манюня
кинулась, не глядя под ноги, запнулась о веревку, привязанную к Брунгильде,
попыталась удержаться на ногах, схватилась за торшер и начала падать…
Раздался звон – торшер завалился набок и разбил оконное
стекло. По гостиной мгновенно пошел гулять холодный ветер.
– Жесть! – заорала Зайка, хватая с дивана подушку и затыкая
ею дыру. – Спокойно, без паники!
– Командовать буду я, – оживился полковник, – всем смирно!
Пока Ольга и Александр Михайлович спорили, кто из них
главный, я помогла Ирке встать, отправила ее за совком и веником, потом мы с
Маней еле-еле стащили с Марины карниз.
– Ты жива? – забыв про обиду, спросила я.
– Нога! – простонала медсестра.
– Боюсь, у нее перелом! – протянула Маня, изучая лодыжку
Марины.
– Может, ты ошибаешься? – с надеждой спросила я.
– Нарастающий отек, – начала загибать пальцы дочь, –
бледность кожи, еще у животных шерсть мгновенно выпадает от страха.
– Последнего симптома нет, – радостно отметила я, – может,
это просто вывих?
– Способна ли собака сломать ключицу? – хмыкнула Машка. –
Подобное невозможно!
– Почему? – спросила я, подсовывая под голову медсестры
подушку.
– У псов нет ключицы, – заявила Маня, – а у Марины
отсутствует шерсть! Нечему выпадать!
Я бросилась вызывать «Скорую».
Бригада прибыла неожиданно быстро, две хмурые тетки вошли в
гостиную, одна взгромоздила на стол железный чемодан, вторая мрачно оглядела
Марину, карниз, занавески и лениво спросила:
– Чем вы тут занимались?
– Я пошел смотреть улитку, – решил, как всегда, быть первым
полковник, – она ползла там, в простенке.
Врач моргнула.
– А Марина бросилась к Брунгильде, – перебила его Маня, –
все Ирка виновата, развыступалась!
– Я молчала! – ринулась в бой домработница. – Волокла на
веревке Брунгильду.
– Так она фальшивая! – осенило полковника. – Вы решили опять
меня обдурить!
Доктор покраснела.
– Марина схватила улитку, – дополнила выступающих я, – но
потом увидела ноги Ирки, думаю, они в щель между полотнищами высунулись!
– Ни фига подобного! – затопала Ирка. – Я стояла тихо как
мышка!
– Голосистый грызун, – отметила Маня, – на фиг ты Брунгильду
завалила?
– А кто торшер уронил? – пошла в атаку Ирка.
– Спокойно! – трубно возвестила медик. – Пусть говорит один
человек.
– Я! – хором закричали все.
