– Дашенька, анализ подтвердил отцовство Миши, он позвонил
мне и сообщил об этом. Ну предположим, что Ларочка согрешила перед свадьбой и
восстановила девственность. Моя несчастная доченька полагала, что забеременела
от Анатолия, но теперь-то, после анализа, стало ясно: Настя дочь Миши, она на
самом деле родилась раньше срока. Стоит ли прилюдно говорить правду о той
давным-давно совершенной глупости? Она, как выяснилось, прошла без последствий.
И потом, где доказательства? Ларочка ничего сказать не может, Анатолий мертв, я
против дочери не свидетель. Итог: вас, как оголтелую сплетницу, выгонят вон из
дома Медведевых. Не совершайте ошибок. Людям свойственно верить в то, во что
они хотят. Настя вернулась.
– Точного анализа еще нет! – напомнила я. – Миша мог неправильно
понять врача, принять желаемое за действительное, обмануть родственников,
заявив, что самозванка его дочь.
– Зачем? – спросила Елена Сергеевна.
Я замерла. Действительно, какой смысл Мише представлять
Настю родной дочерью? Нет, он просто ошибся, права старуха: «Людям свойственно
верить в то, во что они хотят». Медведев страстно мечтал вернуть Настю, и вот
она здесь.
– И Бублик ее узнал, – продолжала сверкать отлично
сделанными коронками Елена Сергеевна, – кот ни к кому не подходит, а уж постороннего
абсолютно проигнорирует. Ой, уйди!
Последние слова предназначались Бублику, который страстно
терся мордой о ладонь старухи.
– Похоже, он вас тоже обожает, – сменила я тему.
– Нет, – засмеялась Елена Сергеевна, – лишний раз не
подойдет! Просто я на пальцы валерьянкой капнула, вот Бублик и ластится.
Глава 15
В кафе «Бут-фут» я приехала загодя, вошла в небольшое
помещение и похвалила себя за предусмотрительность. Почти все столики оказались
заняты жующими людьми. Торговый центр возвышался неподалеку от вокзала, и
основная масса транзитных пассажиров убивала время между поездами, бегая по
лавкам. Посетители не снимали верхней одежды, я тоже осталась в куртке, она у
меня двусторонняя, и обычно я ношу ее бежевым цветом наружу, но сейчас вывернула
пуховик, он стал небесно-голубым, а на голову натянула купленную только что
черную вязаную шапочку. Мои волосы, слишком тонкие и слабые, поэтому совершенно
не ношу головные уборы. Если летом я надеваю бейсболку, то ходить в ней
приходится до вечера, снять ее страшно – на макушке образуется пучок пожухлой
травы. Надеюсь, в шапке Таня меня не узнает! Правда, при ближайшем рассмотрении
она поймет, кто сидит в зале, но я очень сомневаюсь, что Медведева станет
пристально изучать посетителей.
Таня, войдя в зал, спокойно устроилась за столиком. Она не
оглядывалась, не нервничала, не вертела головой в разные стороны, просто села
на стул и сделала официантке заказ. Девушка в кружевном фартучке принесла чашку
кофе, Татьяна подняла ее к губам и тут же вернула на блюдечко. Я очень
внимательно следила за Медведевой. К ее столику подсел широкоплечий парень в
черном пальто. Сначала мне показалось, что на голове у него спит, свернувшись
клубком, огромный енот. Но уже через секунду стало понятно, что незнакомец в
шапке, огромной, лохматой и очень приметной.
Две головы, «енотовая» и белокурая, склонились друг к другу.
Я вспотела от досады. С одной стороны, хорошо, что столик, где сейчас шепчется
с незнакомцем Таня, стоит в противоположном углу. Медведева не увидит меня. С
другой – мне ничего не слышно.
Встреча продолжалась недолго, парень резко встал и пошел к
выходу. Я попыталась рассмотреть лицо незнакомца, но не сумела, надвинутый на
лоб треух и густая, явно фальшивая борода надежно скрыли его черты. Быстро
бросив на столик деньги, я побежала за мужиком.
– Посетительница! – крикнула официантка. – Вы забыли…
Я притормозила и обернулась.
– Мобильный? Дайте мне его скорей.
– Нет, сдачу, – улыбнулась девушка, – погодите, сейчас
принесу. Кофе стоит пятьдесят рублей, а вы тысячу кинули…
Не дослушав ее, я ринулась к двери, выбежала в просторную
галерею и замерла. Люди несли пакеты, тащили упирающихся детей, жевали пирожки,
лакомились мороженым, но нигде в толпе не мелькала приметная шапка. От центрального
прохода змеились в разные стороны боковые ответвления. Незнакомец, очевидно,
снял «енота», содрал бороду и слился с массой покупателей. За пару секунд, что
я провела, беседуя с официанткой, он ухитрился сбежать. Страшно недовольная
собой, я вернулась в кафе и села за тот же столик.
– Вот ваша сдача! – обрадовалась девушка в фартуке.
– Спасибо, – буркнула я, поправила идиотскую шапку, взяла в
руки меню и решила продолжить наблюдение за Таней.
– Что желаете? – спросила настырная официантка.
– Я выбираю.
– Могу порекомендовать вам мусс из черного шоколада.
– Не хочется.
– Тогда клубничный сорбет, – не успокаивалась девица.
– Не надо советов! – невежливо рявкнула я. – Как только
выберу, позову вас!
– Ладно, – обиженно сказала она.
– Принесите коньяк! – вдруг громко потребовала Таня.
Официантка поспешила выполнить заказ, а я, прикрывая лицо
кожаной папочкой с меню, осторожно наблюдала за Медведевой.
В ожидании напитка Татьяна вытащила из сумочки ежедневник,
написала что-то на одной из страниц, вырвала ее, сложила вчетверо и сунула в
ридикюль.
– Что это? – визгливо спросила она у официантки, которая
поставила перед ней фужер.
– Арманьяк, – прочирикала девушка, – самый лучший!
– Там капли на дне!
– Порция сорок граммов.
– Тащи бутылку!
– Целую?!
– Да!
– Но это очень дорого!
Таня хрипло рассмеялась.
– Дорого! О господи! Мне теперь все дешево! Чего уставилась?
Волоки пол-литра, а еще лучше целую литрягу! Думаешь, у меня денег нет? На!
Сдачи не надо!
