– Но, мама, – попыталась впервые в жизни поспорить с ней
Лара, – Медведев сразу поймет, что я не девушка.
– Молчи, дура, – зашипела Елена Сергеевна, – девственность
тебе восстановят, зашьют прореху.
– Ой! Не хочу! – испугалась Лариса. – Больно будет.
Елена Сергеевна отвесила дочери пару смачных пощечин.
– Больнее будет, когда очутишься на улице с байстрюком в
руках. Я тебя кормить-поить не стану, любовник, похоже, тоже не намерен хомут
на шею вешать.
Лариса покорно закивала:
– Хорошо, мама, только не сердись.
Остается лишь позавидовать организаторским способностям
Елены Сергеевны, которая за оставшийся до свадьбы срок ухитрилась все успеть.
Вывешивание простыни во дворе явилось завершающим штрихом. Пусть все соседи
крутили пальцем у лба, Кругликовой было наплевать на людей, главное, Миша
пребывал в полнейшем неведении в отношении беременности Ларисы.
Боясь, что идиотка-дочь совершит какую-нибудь редкостную
глупость, Елена Сергеевна под предлогом помощи молодым поселилась в квартире у
зятя. Миша не возражал против присутствия тещи. Елена Сергеевна занялась
домашним хозяйством, она была умна, поэтому превозносила зятя и без конца
твердила дочери:
– Как тебе повезло!
Через полгода стало понятно: счастливее семьи Медведевых нет
на свете. Лариса наконец-то получила возможность спокойно лежать у телевизора,
мать не грызла дочь, не приказывала ей работать, а муж ежедневно приносил
подарки. Миша, окрыленный предстоящим отцовством, с воодушевлением тащил ввысь
свой бизнес и на диво преуспел. Елена Сергеевна лишилась груза материальных
проблем, она ушла на пенсию, избавилась от мерзких школьников и не менее
противных родителей. На всякий случай Елена Сергеевна никуда не отпускала
Ларису одну, она боялась, что кретинка дочь свяжется с любовником и семейное
счастье рухнет в одночасье. Но молодая жена смирилась со своей участью и на
свидание к бывшему хахалю не рвалась. После того как родилась Настя, в семье
Медведевых радость стала бить через край. Даже сообщение врача, что Лара навряд
ли после родов может забеременеть еще раз, не расстроило Мишу.
– Не надо нам второго, – ворковал отец, укачивая дочку, –
пусть все достанется Настёне.
Елена Сергеевна умолкла и начала аккуратно разглаживать на
коленях юбку.
– Вам удалось обмануть Михаила? – запоздало удивилась я. –
Как же он не посчитал срок? Настя родилась на месяц раньше!
Старуха усмехнулась.
– Незадача случилась! За четыре недели до положенного срока
мы с Ларой пошли присмотреть детскую кроватку. Двадцать лет назад это был
дефицит. Это сейчас мамочка в клинике лежит, а отец за один день кучу вещей
махом покупает. Раньше так не получалось! В женской консультации давали талоны.
Один на пять метров марли для подгузников, второй на кроватку, третий на
коляску.
Я кивнула. Очень хорошо помню, как давилась в очереди,
пытаясь купить маленькой Машке пижаму, стояла в километровом «хвосте» и в конце
концов добыла уродство из байки серо-фиолетового цвета. Впечатлял не только
цвет, но и рисунок на ткани, на пижаме для девочки были изображены шестеренки,
гаечные ключи, тракторы и комбайны. А битва за цигейковую шубку? Я натурально
дралась за нее в Центральном детском мире, отбивала ее кулаками, потеряла клок
волос, получила пару синяков, но победила – добыла шубу. Отдельно следует
отметить детские колготки времен застоя социализма – изделие из
хлопчатобумажных ниток темно-коричневого цвета. После первой стирки колготки
отвисали на коленях, а зад вытягивался почти до земли. Не менее шикарно
смотрелись и платьица, сшитые косорукими зэчками. Ни для кого в СССР не было
секретом, что одежду для новорожденных и детсадовцев производят в основном
заключенные женских колоний. Современным мамам не понять нас, готовых мчаться
на другой конец города и клацать зубами на морозе, чтобы заполучить белые
валенки. Именно белые, а не серо-черные, которые, кстати, тоже были дефицитом.
Нелегко приходилось и папам, им вменялось в обязанность стирать пеленки. Придя
с работы, отец крохи засучивал рукава, натирал на крупной терке брусок детского
мыла и принимался за стирку. После того как белье высыхало, его следовало
выгладить с двух сторон. Сколько молодых семей спасли бы от распада
автоматические стиральные машины и памперсы?
Так вот, Елена Сергеевна с дочерью отправилась искать
кроватку, и случилось несчастье. В давке кто-то толкнул Лару, она упала, и ее
прямо из универмага доставили в больницу.
– Настенька появилась на свет раньше срока, – спокойно
объясняла сейчас бабушка, – весила она два килограмма пятьсот граммов.
– Вам повезло, что внучка оказалась мелкой, – подытожила я,
– и Миша ничего не заподозрил.
Елена Сергеевна кивнула.
– Да. Должна вам сказать, что он идеальный отец, ради Насти
Михаил был готов на все. Мы жили замечательно, и если б не несчастье… Лара
умерла, Настя осталась сиротой, и тут Мишу захапала Таня! Такая… э… как бы это
помягче сказать. Вы в курсе, что они в одном дворе жили?
– Слышала что-то, – обтекаемо ответила я.
Елена Сергеевна вскочила на ноги.
– Нахалка! Влезла в семью без мыла! На следующий день после
смерти Лары в дверь позвонила, стоит, глаза в пол и бормочет: «Пришла помочь
по-соседски, давайте на поминки блинов испеку». Ну я ее турнула, потому что
знала: она к Мише неровно дышит. Я с зятем жила, ни на секунду с него глаз не
спускала. Зачем Мише жена? Я у него есть! Обеды готовлю, за домом слежу, Настю
обихаживаю. К чему нам лишний рот?
– Видно, плохо стерегли Михаила, раз Таня сумела к нему
подобраться, – не упустила я возможности ущипнуть Елену Сергеевну.
Старуха забегала по гостиной.
– Ей сам черт помог! У меня весной случился сердечный
приступ, я загремела в больницу на месяц. Миша заботился обо мне, как о родной,
но через неделю я подозревать стала, а еще спустя два дня поняла – баба у него
появилась!
– Как же вы вычислили любовницу? – искренне заинтересовалась
я.
Бабуся сморщилась так, словно хлебнула уксусу.
– Еду мне Миша приносил. Первые разы суп был несъедобный,
пюре комкастое, курица резиновая. Но я его хвалила, понятно, мужчине хорошо не
сготовить. А потом вдруг – бац! Пирожки с капустой и настоящий борщ! Котлеты
паровые! Судак фаршированный!
– Может, он в ресторане покупал, – предположила я.
