– У нас мало времени, – перебила я Таню, – давай выработаем
план действий. Если Мише удастся в обход установленного законом порядка
ускорить получение паспорта на имя Анастасии Михайловны Медведевой, твои
проблемы возрастут в геометрической прогрессии.
– Ты мне поверила, – зашептала Таня и начала подталкивать
меня в свою спальню, – а как ты догадалась, что девка аферистка?
– Я никогда не дарила Насте толстую книгу с золотым обрезом
с детскими детективными историями, специально придумала это, и девица не прошла
проверку. Настоящая Настя сказала бы: «Не помню ничего такого», а эта мгновенно
согласилась.
– Йес! – погрозила кулаком невидимому противнику Таня. – Мы
ее сделали, побежали!
– Куда?
– Надо рассказать Мише правду!
– Постой, – охладила я порыв Татьяны, – не спеши. Это еще не
доказательство, а так, мелкий штришок, свидетельствующий о том, что неожиданная
гостья способна соврать.
– Ох и ничего себе! – возмутилась Медведева.
– Спокойно! Ну расскажем мы о ловушке и чего добьемся?
– Чего? – по-детски взволнованно переспросила Танюша. – Миша
ее выгонит!
– А если девчонка зарыдает и заявит: «Да, я солгала. Не помню
про книжку, испугалась, что вы посчитаете меня самозванкой, вот и решила
подыграть Даше». Тогда как?
Таня прикусила нижнюю губу, ее глаза начали наливаться
слезами.
– Я знаю точно, Настя давно мертва, а эта б… явилась
зацапать наследство!
– Пусть так, тогда тем более не следует ее выгонять!
– Да почему? – взвыла Таня.
– Рассуди сама. Настя ответила правильно на большинство
вопросов, и ее признал Бублик.
– Она самозванка!!! Мошенница!!! Никогда не бывала у нас!
– Вот-вот, – закивала я, – но девушка в курсе многих
семейных подробностей. В частности, о фаллоимитаторе в розовом замшевом мешочке
знала только родная дочь Миши.
– Куда ты клонишь? – напряглась Таня.
– Реши логическую загадку. Дано: Настя в курсе секрета в
мешочке. Приехавшая девушка рассказывает о секс-игрушке. Больше никто не владел
информацией. И каков вывод?
– Она Настя, – прошептала Таня, – но этого не может быть!
Мишина дочь убита! Зарыта в лесу!
– Значит, Настя рассказала про искусственный член некой
девочке, которая теперь решила использовать эти сведения в своих интересах!
Таня прижала ладони к щекам.
– Думается, дело обстояло так, – зашептала я. – Настя и эта
лжедочка встретились неведомо где и длительное время общались. Настя
рассказывала всякие подробности о себе, а потом… умерла. Подруга надумала взять
себе ее имя, чтобы влезть в обеспеченную семью. Дело практически
беспроигрышное, за десять лет маленькие девочки сильно меняются, она ничем не
рискует, все вопросы о внешности легко объяснить: «Я выросла, поэтому черты
лица изменились». Общее же впечатление осталось прежним: голубоглазая
блондиночка со шрамом от аппендицита и родинками на ноге. Мы обязаны сделать
вид, что поверили ей!
– Да зачем? – взвилась Таня.
– Неужели тебе не интересна судьба Насти? – поразилась я. –
Врунья явно знает, где та провела время после исчезновения. Мы способны
разузнать правду про малышку. У меня есть две версии.
– Какие? – устало спросила Таня.
– Она Настя. Она не Настя. В любом случае проливается свет
на судьбу несчастного ребенка. Сейчас главное – побеседовать с Зоей! Вот кто
способен рассказать много интересного! У нее была дочь? Или Настю взяли из
больницы? Где расположена клиника?
– У тебя опять мобильный звонит, – прервала меня Таня.
– Нет, он в кармане и молчит.
– Слышь? Орет!
В коридоре послышались шаги, затем нежный голосок Насти
сказал:
– Алло! Да, я! О-о-о! Нет! Стойте! Папа!!!
– Не кричи, доченька, – ласково произнес Миша.
Таня стиснула ладонью мое плечо, я вздрогнула, пальцы
Медведевой походили на раскаленные угли.
– «Не кричи, доченька», – передразнила она мужа, – идиот!
– Тише, – шикнула я.
– Говорите, – сказал Михаил, – именно так, я отец Насти.
Что? Вы не ошиблись? Таня! Таня! Сюда скорей!
Мы выскочили из спальни, хозяин стоял у вешалки, держа в
руках ярко-желтую трубку, украшенную охапкой висюлек из бисера.
– Насте позвонили из милиции, – обморочным голосом заявил
Миша, – Зоя Андреевна покончила с собой, повесилась в туалете на трубе.
– Боже! – ахнула Татьяна и затряслась, как мышь, попавшая
под град.
У меня возникло нехорошее подозрение, оно росло, царапало
когтями сомнения.
– Это точно самоубийство? – спросила я.
– Так сказали, – прошептала Настя, – вроде она умерла вчера!
Господи! Мы звонили в дверь, стучали, злились, а в квартире…
Миша схватил девушку в охапку.
– Тише! Зоя приняла решение уйти из жизни, и ты тут ни при
чем!
– Это точно самоубийство? – тупо повторила я.
– Сказали, что Зоя оставила письмо, – протянул Миша, –
короткое. «Простите. Больше не могу. Сил нет, слишком горячая грелка!» И
подпись. Похоже, у ментов сомнений не возникло. Наверное, ее что-то допекло,
думаю, под грелкой она имела в виду свою жизнь. И следователь так же считает.
Спрашивал, заберем ли мы тело?
Внезапно Настя рухнула на пол и стала биться головой о
плитку.
– Я! Я! Виновата! – выкрикивала она, впечатываясь лбом в
каменные квадраты. – Может, я ошиблась? Я не твоя дочь, а Настя Килькина? Убила
родную мать! Но я помню все про Медведеву! За что? Кто это придумал? Мамочка,
спаси меня!
Миша кинулся к дочери, Таня схватила телефон и стала
вызывать «Скорую», я, чувствуя себя хуже некуда, попятилась в гостиную и
случайно наткнулась взглядом на Елену Сергеевну. Любящая бабушка смотрела на
внучку отнюдь не ласковым взором, на лице старухи было выражение интереса,
брезгливости и легкого удивления. Елена Сергеевна, очевидно, почувствовала мой
взгляд, потому что через секунду ее физиономия уже выражала скорбь, ужас, и
бабуся заорала:
– Настенька умирает! Боже, не отнимай у меня внучку!
