– Не успел сообщить главного. К Федосееву, изучавшему дело,
зашел коллега. Следователи пошли вместе обедать, и Иван рассказал знакомому о
своей оплошности. Все угрызался: вот, мол, не разобрался, принял Зинаиду
Райкину за обычную сумасшедшую, а что получилось… «Знаешь, – неожиданно ответил
ему приятель, – я слышал о похожем случае. Жена отравила мужа хитрым ядом,
хотела наследство заграбастать. Вроде еще и его детей от первого брака на тот
свет отправила. Кто мне рассказывал о ней? Э… э… Вспомнил! Роман Зате-вахин,
когда мы с ним на совещании рядом сидели. Только это довольно давно случилось,
несколько лет уже прошло. Ты позвони Роману, он на юге столицы сейчас работает,
перевелся в другое отделение. Вдруг чего выяснишь!» У Федосеева других зацепок
не имелось. Но еще существует такая вещь, как интуиция. А Ивану сразу показалось,
что то старое дело может быть связано со смертями Майковых и Райкиной. Отчего
он сделал данное умозаключение, Федосеев не понимал, это был тот случай, когда
говорят: «просто чувствую, и все». Так опытный сотрудник ГАИ останавливает из
потока автомобилей именно тот, где за рулем находится человек без прав. Как
постовой вычисляет нарушителей? Чувствует, и все. Иван послушался своих
ощущений, нашел Затевахина, и, представляешь, выяснилась замечательная вещь.
Несколько лет назад скоропостижно скончался от инсульта некий Сергей Корольков.
Возраст у мужика вроде не древний, чуть за пятьдесят, но, с другой стороны,
именно в эти годы у многих людей и случаются первые неполадки со здоровьем. Уж
не знаю почему, но тело покойного было тщательно исследовано специалистами, и в
нем нашли следы яда.
– Интересно, – кивнула я.
– Более чем! – ажиотировался полковник. – Отрава известная,
но малоупотребляемая по одной, весьма веской причине: если один раз угостить ею
жертву, та скончается внезапно, что привлечет внимание сотрудников милиции.
– Все отравы действуют так, – пожала я плечами.
– Э, нет! Данный яд, если вводить его очень мелкими дозами,
никакого вреда человеческому организму вроде не нанесет, но спустя некоторое
время накопится, и человек скончается. Причем за пару недель до смерти жертва
начинает жаловаться на плохое самочувствие, обращается к врачам, но прием
лекарств не оказывает положительного действия. Сообразила?
– Что?
Дегтярев нервно дернул шеей.
– Для того чтобы незаметно избавиться от человека, его
следует травить ежедневно, с завидным постоянством. При этом обреченный не
должен заподозрить ничего – следовательно, убийца, выполняя свое черное дело,
обязан мило улыбаться. Представляешь психологический портрет киллера? Ты бы
сумела на протяжении долгого времени общаться с человеком, великолепно зная:
его дни сочтены, и это результат твоих усилий?
– Фу! Нет, конечно, – передернуло меня. – В принципе не
исключаю ситуации, что, впав в состояние аффекта, могу схватить стул и опустить
его на чью-нибудь голову. Кстати, пару раз с огромным трудом удержалась от такого
поступка. Но медленное отравление… Никогда бы не сумела проделать подобное! И
потом, около меня нет человека, который вызывал бы к себе столь ужасную
неприязнь.
– Имеется еще один нюансик, – потер руки полковник. – У яда
достаточно неприятный, характерный горький вкус. Каким образом дать его?
Я призадумалась.
– С едой, которая горчит! – сообразила наконец.
– Лучше всего с соком, – подхватил Дегтярев. – Допустим, с
грейпфрутовым или гранатовым, только не пакетным, а свежевыжатым. Вот эта
особенность отравы – невозможность добавить ее незаметно в любое блюдо – сильно
сужает поиск киллера. Кто может заботливо подносить бокал свежеприготовленного
напитка? Жена, мать, сестра, любовница. Маловероятно, что подобную заботу
проявят коллеги по работе, да и не держат в офисах соковыжималок.
– Ты не прав! – ринулась я в бой. – Есть рестораны, бары,
кафе…
– Ну нет, слишком сложно, – усмехнулся полковник. – Яд ведь
надо вводить ежедневно, а с общепитом такое вряд ли возможно. Допустим, человек
привык пить в буфете сочок, но потом взял и заболел, две недели не приходил.
Или ему нахамили в этой ресторации. Киллеру что, договариваться со всеми
барменами Москвы? Нереально. Нет, убийца был рядом, дома. Так вот у того Сергея
Королькова имелась жена, Лариса. А еще у них на кухне стояла замечательная
соковыжималка, и Ларочка, по свидетельству дочки Сергея от первого брака, каждое
утро поила ее папочку грейпфрутовым соком. Далее следующее. В квартире было
установлено видеонаблюдение…
– Зачем? – с недоумением спросила я.
– Корольковы в свое время взяли домработницу и хотели
проверить, как тетка ведет себя в отсутствие хозяев. Просматривая запись,
следователь наткнулся на интересные кадры: Лариса заботливо моет грейпфруты,
выжимает из них сок, вытаскивает из кармана пузырек, капает некую жидкость в
стакан и относит его мужу.
— Вот странность! – изумилась я.
– Что тебе не понравилось? – скривился полковник. – У милой
Ларочки имелись все причины извести супруга: она – бедная, почти нищая девушка,
а Сергей богат. Кто наследует капитал? Лариса и дочери Королькова от первого
брака. Все, больше никого нет.
– Она же знала о видеокамерах! И капнула под объективом яд?
Глупее не бывает. Оставить такую улику…
Полковник крякнул.
– А Ларисе не сказали о съемке. Домработницу давно выгнали,
аппаратуру не включали. Отчего она заработала, никто не понял. Юля, младшая
дочь Сергея, случайно сказала о камерах, проверили – есть запись! Ларису
задержали, она стала оправдываться. Дескать, Сергей начал пить, она, как
заботливая жена, чтобы отбить у мужа охоту к возлияниям, купила в аптеке широко
разрекламированное средство «Невыливайка»[2] и, как полагалось по инструкции,
стала тайком добавлять мужу в сок. На вопрос следователя, где пузырек со
снадобьем, ответа не последовало. Сыщики провели обыск и нашли «тару», на дне
которой обнаружили следы того самого яда, а на стекле сохранились отпечатки
двух пальцев Ларисы. Королькову арестовали, осудили и отправили на зону.
– Да из этой истории во все стороны торчат белые нитки! –
снова изумилась я. – Неужели Лариса такая дура – не избавилась от пузырька?
– Все объяснимо. Мужа она травила несколько месяцев,
потеряла бдительность, не думала, что придут с обыском.
– Но…
