Она встала и вышла, я осталась в просторной кухне-столовой в
одиночестве и получила возможность без помех осмотреться. Занавески украшали
вышитые изображения кошек, на скатерти лежали салфетки с портретами мурок,
усатые морды красовались и на кружках. Похоже, Королькова коллекционирует
предметы, которые посвящены милым, грациозным животным. И, видно, женщина не
нуждается – у нее дорогой гарнитур, элитная техника, серебряные ложки,
холодильник с телевизором в дверце.
– Вот, – сказала Юля, вернувшись, – смотрите, это прислали
из места заключения второй жены моего несчастного отца.
Я взяла протянутую бумажку. Справка! Королькова Лариса
Анатольевна… год рождения… прописка… статья… скончалась… в психиатрической
больнице города Добротеево. Диагноз – сердечная недостаточность, двустороннее
воспаление легких, отек. Тело кремировано. Подпись – главный врач Пацюк Елена
Николаевна.
– Я сначала удивилась, – мерно сообщала Юля, – по какой
причине бумагу прислали? Потом сообразила: мало того что я вроде как
потерпевшая, так еще и единственная родственница. Наверное, принято сообщать о
смерти заключенного его семье, вот и оповестили. Ведь по документам Лариса моя
мачеха.
– У нее не было родителей? Юля развела руками:
– Вроде имелась мать. Там неприятная история, Лариса с
родственницей не ладила, росла словно трава под забором. Собственно говоря, это
все.
– Девичью фамилию Ларисы можете назвать?
– Да зачем? – удивилась Юля.
– Сама не знаю, – честно признала я.
– Такая простая… – протянула, задумавшись, собеседница. –
Лариса Анатольевна… Вот черт, забыла! Ну надо же, рановато склероз пришел!
Мордвинова? Нет.
– В принципе это неважно, – закивала я. – Извините, что
доставила неприятные минуты. Если у Ларисы не имелось близких, то и девичья
фамилия не нужна.
Юля неожиданно улыбнулась:
– Я похоронила прошлое. Нельзя же всю жизнь посвятить
воспоминаниям, пусть даже и об очень любимых людях. Не скрою, мне тяжело без
папы, человека роднее его у меня не было.
– А мама?
– Она ведь давно умерла, – грустно сказала Юля, –
выработалась привычка жить без нее.
– Папа тоже не вчера скончался, – невесть по какой причине
начала я спор.
– Верно, – слегка растерянно кивнула Королькова. – Но
знаете, как бывает: дети в семье часто делятся на маминых и папиных, так вот я
из вторых. Очень было, тяжело – когда гроб с телом отца опустили в землю,
думала, сама в могилу прыгну.
– У вас очень милая квартира, – решила я переменить тему
беседы.
– Да, – улыбнулась Юля. – Столько в нее вложила… Правда,
уютно? Я поменяла жилплощадь после кончины Вали, осталась одна в родительских
апартаментах. Зачем хоромы одинокой женщине? Да еще квартира расположена в
самом центре…
– Че, снова врешь? – раздался громкий мужской голос.
Я обернулась. На пороге кухни покачивался абсолютно пьяный
красавчик, одетый в грязные, некогда белые брюки и светло-серую рубашку-поло.
– Конечно, как всегда, брешешь словно сивая кобыла… – икнув,
продолжил он.
– Андрей, – подскочила Юля, – ты как сюда попал?
– Вошел, – пояснил незваный гость и попытался уцепиться
руками за косяк.
– Ты пьян! – с негодованием выкрикнула Юля.
– Ну… выпил чуток. С горя!
– Убирайся.
– Куда?
– Не знаю! Уходи и отдай ключи.
– У меня их нет, – глупо улыбаясь, ответил Андрей.
– Чем дверь открыл?
Пьяный парень ответил непристойностью и громко заржал.
Юля подошла к молодому человеку, вытащила у него из кармана
железное колечко, на котором болталась парочка ключей, швырнула связку на стол
и рявкнула:
– Вон!
– Ути-пути, какие мы революционные… – попытался сделать
«козу» Андрей, но, потеряв равновесие, начал заваливаться на бок.
Юля, прикусив нижнюю губу, ловко подставила кавалеру плечо и
поволокла его в коридор. Послышались шорох, стук, вопль: «Ах ты, сука!» – потом
повисла тишина.
– Простите, – тихо сказала Юля, вернувшись, – это мой бывший
жених. Представьте, хотела с подобным уродом жизнь связать! А ведь был
приличным человеком. Единственное, что меня удивляло: ну почему он ни на одной
службе больше года не держится? Вроде хороший специалист, а скачет с места на
место. А потом правда-то открылась: Андрей запойный алкоголик! Восемь, десять
месяцев в году даже не смотрит на бутылку, потом бац – тридцать дней в
коматозе. Врал, что в командировки ездит, и я верила. В общем, долго терпела,
несколько лет, затем приняла решение: хватит, не стану тратить свою жизнь на
идиота.
– Очень хорошо вас понимаю, – вздохнула я, – была когда-то
замужем за сильно пьющим человеком и вспоминаю так называемую семейную жизнь с ним
как непрекращавшийся кошмар.
– Мы разошлись не вчера, – продолжила Юля, – но у Андрея
прямо мания: наклюкается, едет сюда и скандалит. Одно не могу понять: как он
ключи делает? Я раз десять личинку у замка меняла на старой квартире, теперь и
на этой придется.
– Есть такая паста, – решила я просветить Юлю, – она жидкая,
можно подойти к двери с внешней стороны, выдавить субстанцию в скважину,
подождать короткое время, затем вытащить затвердевший слепок и с ним – к
слесарю или токарю, не знаю, как правильно называется рабочий, способный
выточить из болванки новый ключик.
– Вот мерзавец! – всплеснула руками Юля.
– Обратитесь в милицию. Его непременно накажут.
Королькова поежилась:
– Нет, на такое я не способна. Спасибо, что рассказали про
возможность сделать оттиск, мне такое в голову не приходило. Я очень далека от
мира криминала, даже детективы никогда не читаю. Нет, к участковому не пойду,
но что-нибудь придумаю. Говорят, сейчас есть замки новомодные, их открывают
электронной карточкой вроде кредитки – всовывают прямоугольник в щелку, и
чик-чирик – дверь открыта.
– Что-то подобное слышала, – кивнула я, и тут в кухню
влетели страшно довольные коты.
– Ой, они играют, – засмеялась Юля. – Пуся и Куся до
появления котенка тухли на диване, а сейчас развеселились. Давно их такими
радостными не видела, жаль вы котика унесете.
