– Где прячется этот сучоныш?
В конце концов хозяин успокоился и на вопрос одного из
медиков: «А зачем тебе Сенька?» – обиженно ответил:
– Во, глянь, чего он накалякал!
Будущий врач взял рецепт и начал сползать по стене. Неровным
почерком на бланке стояло: «Аптека, пожалуйста, дайте Пыне яду». Представляете
реакцию провизора, узревшего оригинальную просьбу? Еще странно, что Пыне
удалось убежать, по прошлым годам подобные шуточки заканчивались плохо.
– Сеня! – подпрыгнула я. – Привет!
– Ну вот, теперь ты меня вспомнила, – усмехнулся Калужный.
Некоторое время мы перебирали общих знакомых, потом я
.спросила:
– Можно узнать, кого ты оперировал двадцать девятого января
этого года?
– Легко, – кивнул Калужный.
Он подошел к столу, ткнул пальцем в кнопку и сказал:
– Дина, январь месяц, двадцать девятое. Кто у меня был?
– Сейчас, Семен Михайлович! – отозвался женский голос, и
через минуту секретарша продиктовала: – Королькова Валентина, исход летальный,
не на столе, на седьмые сутки в реанимации.
– Мм, – помрачнел Калужный, – ясно.
– Королькова Валентина… – повторила я. – Знакомая фамилия.
Женщина умерла?
Семен кивнул:
– Да, в принципе иного и не ждал, шансов не было почти
никаких. Знаешь, у медиков есть понятие – «операция отчаяния». Это когда
понимаешь, что человека не спасти. Но все равно берешься.
– Зачем мучить человека? Пусть уходит спокойно!
Сеня взял очки и водрузил их на нос.
– Всегда остается шанс. Любой хирург расскажет тебе массу
случаев, когда абсолютно безнадежные люди выздоравливали, буквально уже лежа в
гробу. И наоборот, вроде ерундовый случай может закончиться летальным исходом.
Есть многое на свете, друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам…
– Случай с Корольковой был не ерундовый?
– Нет, – помотал головой Сеня. – Совсем плохой случай был,
опухоль нехорошая, но крохотный шанс имелся, хотя от Валентины отказались все.
А я рискнул и проиграл. Очень гадко себя потом ощущал.
– Думала, врачи привыкают к смерти. Сеня снял очки.
– Нет, неправда. Мне не попадались на пути такие. Да, многие
напускают безразличие, делают вид, что все им нипочем. Только собственное
кладбище помнишь поименно, прокручиваешь в голове операцию, пытаешься найти
ошибки, чтобы потом избежать их. Даже если, как с Корольковой, имелись
несовместимые с жизнью обстоятельства, все равно тяжело. А уж родственники! Она
мне стекла в шкафу побила, представляешь? Конечно, понимаю девушку, жизнь с ней
обошлась жестоко, но все же надо себя в руках держать.
– Кто из родственников Корольковой хулиганил в твоем
кабинете?
– А тебе зачем?
Я устроилась поудобней на диване и рассказала Семену о
Розалии.
– Однако интересно! – воскликнул приятель студенческих лет.
– С Корольковыми случилась похожая история. Юлия так плакала… А потом бросилась
кабинет громить, мы с Диной еле ее успокоили.
– Давай подробно, – попросила я.
Глава 14
В январе к Калужному пришла милая молодая женщина Юля
Королькова и очень попросила посмотреть свою сестру Валентину. Семен решил для
начала изучить историю болезни, посетительница вытащила пухлую папку. Даже при
беглом взгляде на томограмму становилось понятно – жить Валентине осталось
совсем немного. Вернее, ей, по всем параметрам, полагалось уже быть покойницей.
Семен постарался в деликатной форме донести эту информацию до Юли. В ответ
женщина разрыдалась и рассказала историю, по мотивам которой можно снимать
кино.
Отец Юли, Сергей Корольков, был обеспеченным человеком,
стоматологом, вернее, протезистом. Зубы у людей болели во все времена, поэтому
Корольковы жили хорошо, но богатство особо не демонстрировали. У семьи имелась
симпатичная «трешка», хорошая дача, новый автомобиль, но все эти блага не
выбивались, так сказать, из среднего уровня: привлекать к себе внимание
Корольков не желал. То, что у папы припрятана копеечка, Юлечка понимала, но
где, в каком лесу зарыта банка с сокровищами, не интересовалась.
Кроме Юли, в семье еще имелась старшая дочь Валя. Супруги
Корольковы жили вполне счастливо, мама девочек, Нина, числилась на работе в
каком-то НИИ, но на службу практически не ходила, вела домашнее хозяйство.
Плавное течение дней было нарушено смертью хозяйки дома,
неожиданной, но вполне объяснимой – Нина попала под машину. Водителя, как ни
странно, нашли и осудили, но легче от этого мужу и дочерям не стало. Юля и Валя
тяжело переживали несчастье, но они были молоды, поэтому через некоторое время
боль притупилась, а вот папа совсем скис. Юлечка очень жалела его и пыталась в
меру своего понимания развлечь. Ей показалось, что лучше всего приглашать
друзей, сажать отца за стол, втягивать в беседу, тормошить…
Сказано – сделано. Чаще всего в дом приходила хохотушка
Лариса – маленькая, худенькая, юркая и очень забавная. Спустя полгода Юля
заметила, что папа с интересом поглядывает в сторону подруги. Сначала Юля
возмутилась, но потом даже обрадовалась. Любимый папочка далеко не старый
человек, рано или поздно у него появится любовница, так пусть уж ею станет
хорошая подруга, с которой налажены отношения, а то еще приведет противную
бабу, и начнется в доме война. Ну нельзя же всю жизнь горевать по безвременно
ушедшей жене?
Вы уже, наверное, поняли, что Юля больше любила папу. Нет,
маму она обожала, но отец все же был ближе.
Решив не мешать роману отца и Ларисы, Юля старалась реже
бывать дома. А через шесть месяцев Корольков объявил дочкам:
– Мы с Ларой идем в ЗАГС.
– Здорово! – обрадовалась Юля. – Молодец, папка! Ты не
ошибся, Л арка, правда, бедная, зато она очень хороший человек!
– Ты забыл маму! – возмутилась Валя.
– Не неси глупости, – оборвала сестру Юля, – конечно, папа
помнит ее!
– Но ведь женится!
– Ему теперь монахом остаться? – разъярилась Юля. – Живые
должны жить!
– Зарыли в могилу, и вон из памяти, – зарыдала Валя.
Юля попыталась образумить старшую сестру. Куда там! Валя
закатывала ежедневные истерики, только они не помогли – Сергей и Лариса сыграли
скромную свадьбу и зажили вместе.
