– Какой?
Таня поправила юбку.
– Павел плохо себя чувствовал, заболел чем-то, исхудал, в
щепку превратился. А до связи с Розкой он красавцем был.
– Вы ведь пришли на работу к Майковым после свадьбы?
– Верно.
– Откуда знаете тогда, как выглядел хозяин в холостые годы?
Таня сжала руками сумочку. Я невольно зацепилась взглядом за
аксессуар и удивилась: слишком дорогая вещь для женщины, зарабатывающей на
жизнь мытьем чужих полов. Кожаную безделушку сделали на хорошей фирме, и вещь
не подделка, стоит подобный прибамбас как минимум полторы тысячи евро. Хотя,
может, хозяйка подарила Татьяне свою сумочку? Но почему Роза рассталась с
дорогим аксессуаром?
– Нелли Семеновна рассказывала, – тихо ответила на заданный
мной вопрос домработница. – Она Павла к невестке ревновала. Ну да такое часто
случается. Вроде как родила, воспитала, кормила, поила, а он чужую бабу в дом
привел. Обидно ж! Еще она фотки показывала. Правда, хозяин в теле был. Нелли
Семеновна, напуганная потерей веса сыночка, велела ему сходить к врачу. Доктор
прописал лекарства, а заодно посоветовал пить грейпфрутовый сок. Он в крови
чего-то растворяет, уж не знаю чего. Только Павлу больше нравился сладкий, из
манго, но он с каким-то снадобьем не сочетался. Последнее время каждое утро у
них борьба шла! Павел сидит за столом и злится, а Розалия его уговаривает: мол,
ради здоровья надо. Она и Нелли Семеновне всегда стаканчик делала, и себе
давила. Два кило грейпфрутов в день улетало. Посчитай, какие денежки на лабуду
вышвыривались!
– Сок – полезная вещь, – подначила я Татьяну.
– Ерунда! Лучше кусок мяса съесть с жареной картошкой. Сыт
на весь день!
— Значит, Нелли Семеновне сок давали? – уточнила я.
– Ага, – закивала Таня. – Но той он нравился, с
удовольствием пила. Она и с лекарствами так: раз приказал доктор таблетки от
давления глотать, ни разу не пропустила. Сначала пилюльки ножиком на нужные
части кромсала, там дозу соблюсти нужно, а потом каждое утро, еще с кровати не
сойдя, в себя закладывала. Павел совсем иной. С другой стороны, че с мужчины
взять? Розалия за ним по всей квартире носилась с лекарством. Он сначала
сердился, но принимал. А однажды как заорет: «Отравить меня задумала? Понимаю,
откуда мысли!» Розалия заплакала и ушла. Нелли Семеновна коршуном налетела на
сына. «Немедленно проси у Розы прощенья! Большей глупости и сказать нельзя!»
Нелли никогда на Павла не кричала, а тут вдруг напала на любимого сыночка и
давай орать: «Разве можно так с женой обращаться? Роза о тебе заботится!»
– Интересна реакция мужчины! – оживилась я.
– Павла? Как миленький за женой побежал, он Нелли завсегда
подчинялся. А Розалию не слушал, от лекарства отказывался. Один раз огляделся
по сторонам, нет ли мамы рядом, и зашипел: «Отвали с отравой, ишь, Болонез
нашлась!»
– При чем тут соус для макарон?
– А не знаю! – подняла тонко выщипанные брови домработница.
– Он ей так несколько раз говорил, когда Нелли в квартире не было. Я даже потом
у хозяйки спросила: «Кто такой Болонез?» А она тоже сказала: мол, подливка,
грубо говоря – мясо с томатом.
Таня примолкла, пальцы ее крепче стиснули сумочку.
– Ладно… Что еще хотите?
– Симпатичная вещичка, – улыбнулась я, кивнув на аксессуар.
– Ерунда.
— Нет, стоит дорого.
– За триста рублев у метро купила.
– Танечка, – ласково сказала я, – имеется масса признаков,
по которым опытный взгляд определит подделку. А еще можно провести экспертизу.
Сейчас оформим акт, позовем двух понятых, изымем ридикюльчик, и специалисты
дадут заключение: вещь подлинная, стоит дорого. Далее последует вопрос: где
Таня взяла сумку?
– У метро, – дрожащим голосом повторила собеседница.
– Ай-ай-ай… – укоризненно покачала я головой. – Не следует
упорствовать: на лотках сумками стоимостью в полторы тысячи евро не торгуют.
Кстати, такие аксессуары приходят в столицу маленькими партиями, по нескольку
штук. В фирменных бутиках налажен строгий контроль, имена покупателей записаны
в компьютер. Да и продавцы могут вспомнить, что данную вещь купила… Розалия
Майкова. Напрашивается вывод: Танечка, когда хозяева погибли, а Розу
арестовали, попросту стащила сумку. Кстати, кража в особо крупном размере на
семь лет с конфискацией тянет.
Лицо Тани вытянулось.
– Вы че? Того, офигели? Я в жизни чужого не возьму, хоть у
кого спросите! По людям работаю давно, рекомендации хорошие.
– Откуда сумка? Только про лоток у метро больше говорить не
надо.
– Э… э… Купила!
– Вам такая вещь не по карману.
– Насобирала!
Я решила сохранить хладнокровие.
– Танюша, давайте рассуждать логично. Розалия была
аккуратной…
– Это она Нелли понравиться хотела, та на порядке прям
свихнулась.
– Хорошо, пусть так, но гардеробная жены Павла выглядит как
тумбочка новобранца, все разложено по протоколу.
– И че?
– Сумки на крючках.
– Ну.
– Обувь под ними.
– Ясное дело.
– К каждой сумке свои туфли.
– Так уж прям к каждой! – возразила Таня. – К белой из
ремешков у ней и мокасы, и сабо, и босоножки шли.
– Ладно, – согласилась я. – Но, насколько помню, там, в
гардеробной, были лодочки… Я обратила на них внимание, потому что видела такие
в магазине и даже хотела купить себе, но отпугнула цена. Попросила продавщицу
посчитать, сколько будут стоить туфли без полагающейся к ним сумки, но мне
отказали: это комплект. А у Розы стояли лишь туфли. Зато у вас сумка! Нехорошо,
Танечка!
– Она мне ее подарила! – со слезами на глазах воскликнула
домработница.
– Вещь стоимостью в автомобиль, хоть и подержанный?
– Ага.
– По какому поводу?
– Просто так.
– И давно?
– Ну… нет. Вернее, да.
– Как же отреагировала Нелли Семеновна?
